дребезжащие ветви трамваев,
в паранойе припадочной бьясь,
правду выкричать тщетно пытались.
я пытался же их унять,
упрашивал плакаться тише,
не мешать спокойствию рельс,
оставить в покое всевышнего
и тем более запертых здесь.
но конечно же был бесконечен
упрекающий мой монолог.
обреченный на человечность,
я снова сбивался с ног,
отбивался от рук и даже
к их протестам примкнуть был готов,
забыть о том, как же важен
рассудительный пыл голов
тех, кто зовёт ведомых
и водит их за собой,
кондукторов и дирижёров
родительский внутренний строй,
слепленный из заботы
даже к таким несносным,
бросающимся в пролёты,
заезжающим за полоски -
я готов же им всё простить,
лишь бы глас их стал вновь не тревожен,
перестал на весь город выть,
отражаясь от стёкол и кожи.
мне бы правда хоть пять минут
отсутствия скрипа и боли,
мне б услышать как ветви поют,
чтоб понять: я чего-то стою.