(Поэма)
Матери Антохи (Богуновой) Валентине Даниловне посмертно посвящаю.
1.
Как каждый отливок из стали,
как амфора - сосуд из глины,
тверда и нежна мама Валя,
а как же горда Валентина!
Осталась одна и детишки...
Нет дома, а денег - копейки.
Какие быть могут излишки,
как два рукава телогрейки.
В соседнем селе - интернаты,
туда бы отдать, хоть кого-то,
чтоб заработать зарплату
и жить семье можно на что-то.
Она не смогла даже слушать,
как отделить? а кого же?
Три одинаковых души...
Кто менее всех ей дороже?
Нет, никого не делила
и всех знала компетентно.
Просто троих, всех любила,
как говорят, стопроцентно.
2.
Домик купила дешёвый,
на те средства, что хватило.
Он не обжит, ещё новый.
Внешне его похвалила.
Дом оказался дефектный
(на те средства, что скопила).
Он - самострой без проектный,
а на другой не хватило.
Так вчетвером и ютились
в маленькой комнате с кухней,
годы неровно катились,
думали дом вот-вот рухнет.
Внешне смотрелся приятно:
крыша железом покрыта,
дым исходил ароматный,
стёкла сверкали - помыты.
В доме полы земляные,
в комнате скользко - мокрота,
духи бьют в ноздри... гнилые...
плакать обидой охота.
3.
Вечером мы в полумраке,
светит слегка, керосинка,
дети колотятся в страхе,
вдруг испугались ботинка.
Он примостился в углу,
что-то там шепчет, бормочет
и не поймёшь, что ему
надо и, что он так хочет.
Брат этот вздох услыхал
и рассказал всё сестрице,
самую малость приврал,
а та ботинка боится.
И малыши все углы
страшно боятся, обходят,
не потому что малы,
а "...потому что там ходят..."
"Братик, а ты берегись,
и посвети в этот угол!
А ты, угол, не злись!
Не пугай нас, будь другом!
Лампа там всё озарила,
ботинок остался один,
она ему отомстила,
останется сам до седин...
Что-то за дверью шуршит,
шорох разбавлен словами,
замок отомкнуться спешит,
страхов нет, мама с нами!
4.
Как ты с любовью глядела,
в мыслях считая до трёх,
трижды нас с болью стерпела,
бог нас с тобою сберёг.
Как ты могла не сдаваться,
как ты рискнула перечить.
Он мог легко издеваться,
в ярости мог искалечить.
Нам на тебя бы молиться,
нам за тебя просить бога,
нам без тебя плохо спится,
нам без тебя нет порога.
Как ты за нас стала жертвой
и свою жизнь положила.
Ты была... лишь "четвёртой"
и для нас... только жила.
5.
Помню я первую зиму,
как ты соломой нас грела.
Встретил неласковый климат,
как ты сражалась с ним смело.
Нет во дворе ни досочки.
Уголь купить? - Нет же денег.
В дым превратились все бочки...
Изобрела новый пеленг.
Курсом пошли за соломой,
в поле ночное, по вспашке.
Я, мамой смело ведомый,
страх гонит в спину мурашки...
...Быстро находим солому.
Как не попасть в лёжку волчью?
И,возвращаясь до дома,
тянем тюки полем ночью...
Печь набиваем соломой,
искра скользнула по сере.
И разливает истомой
тёпленький дух в атмосфере.
6.
Тюки сгорели два лихо,
и, не порадовав глаза,
между детских "апчихов"
или меж кратенькой фразой.
В печке кончается вспышкой,
царствует там темнота...
"Всё, закрывайте задвижкой,
всё экономь, суета!
Мы же с тобой ещё сходим,
чтобы нам печь не студить.
Солнце мелькнет на восходе,
чтобы за нами следить.
Хорошо, что беззвучно
не может сказать, просто, - нет!"
След наш осветит скучный:
мамин и мой снежный след.
7.
Никому так не досталось,
сколь испытал малый я.
Остальным - малая малость,
у них же полная семья.
Как всё вокруг несерьёзно,
а возможно и смешно.
Несерьёзная курьёзность -
согрешить - не грешно.
Получив подзатыльник,
знать не дано... сам - за что.
Добавляет... собутыльник:
"Дядечка,милый,а за что?".
Может отец наш был щедрый
на такие "тумаки",
но зачем быть-то вредным.
"Люди, что вы - дураки?".
Вот погонять пароконкой
деткам кричим:"Догони!"
Смех разнесётся презвонкий...
"А, ну, давай, догони!"
В полном азарте возница,
гонит, лупя лошадей,
всем нас огрел "для годится",
спинке досталось моей.
Не потому, что я хилый,
увернусь? - не сбегу,
а потому, батя, милый,
в пользу играет врагу.
Мы воспитались ершисты,
не уступить ...никому.
Как в ЦСКА-хоккеисты,
нам не понять - "не могу".
Как он однажды вернулся,
а я гордился, что есть,
через год-два встрепенулся:
снова нет дома лет - шесть.
Зачем нужны три заботы?
а там всего есть - одна,
ближе там путь на работу.
И там - родная страна.
8.
У нас не часто есть радость,
когда даётся получка.
И принесёт детям сладость...
Очень нам милая штучка.
Кто не узнал вкус конфеты,
тот не вкусил слух молвы.
Кто не откроет секреты -
и вкус сладчайшей халвы.
Нам приносит килограмм, редактировать
может банку жестяную.
Поделиться будет нам,
ту задачку не простую.
Мы поделимся по-братски,
жадничать- никак нельзя,
не обижу ваши глазки,
ведь мы братья и друзья.
9.
В семь утра - ты на работу,
а пешком не близок путь.
И меняются заботы,
поменялась мыслей суть.
Осень - сборка урожая,
корнеплодная свекла,
дождь не сильно угрожает
и работа потекла.
И задача вся простая:
обрубить чубы свекле.
Провожает осень стаи,
журавли летят в петле.
Дождик чаще в небе сеет
струи жгучие воды,
а колхозник не вспотеет
от ненастной ерунды.
Мать накинула клеёнку,
за чубы свеклу несёт,
продолжая свою гонку,
малышей своих спасёт.
Помогал, прекрасно зная,
что не очень ей легко,
поднимал ботву, как знамя...
как край поля далеко!
Сомневался, как всё сделать
и махал кривым серпом.
Мысль сомнения засела
и сверлила поделом.
Завтра снова после школы
прийду маме помогать.
Это труд, а не приколы,
те что могут Вас достать.
Нас не мог никто заставить
зря трудиться на полях,
но как можно мать оставить...
испытать и стресс, и страх.
10.
Маме сильно доверяли,
мы защиту в ней нашли.
Мы, как дети её знали
и за ней по жизни шли.
Она знала те слова,
что покой троим нам дали,
а ей было - тридцать два.
-Так не много. - Вы б сказали.
Да,не много маме лет,
но мудра она природой.
Светит путь ей божий свет
и шагает к цели твёрдо.
11.
Мать проверит все уроки
и швырнёт мою тетрадь,
до утра не много сроку,
чтоб ошибки исправлять.
Стих заставит подучить
и проверит знание,
может грозно огорчить,
повлиять сознанием.
Про румынов нам расскажет,
как учились в оккупации,
поздно спать семейка ляжет,
приняв информацию.
Как гуляли розги в школе,
а линейка по ладошкам.
Господин - учитель в роли,
ученик - роль малой сошки.
Не учили, издевались,
приняв роль господ,
и для рейха всё старались,
немцам вглядываясь в рот.
Немцы были просто - Herren,
а румыны - Domnul...
Оккупантам мы не верим,
люди громко стонут...
продолжение следует...