Кошурников ушёл по льду.
Молчали парни, чуда ждали.
В ущелье тучи наплывали
Подобно Страшному суду.
-Сковало крепко. Не пробиться,-
Сказал Михалыч подойдя.
Курил, за парнями следя,
Худы измученные лица.
-Единственный остался выход:
Забрать еду и дуть пешком.
Дней за пять, думаю, дойдём.
-Пошли,- сказал Алёша тихо,
Взглянул на рваные ботинки.
-Ну чем, ребята, не картинки.
-Одень-ка ты мои пимы.
-Они вам самому нужны.
-Оденешь валенки. Приказ!
-Вот так всегда, в который раз.
Карабкались по косогору,
Вокруг стоял горелый лес.
-Зря левым берегом полез,-
Ворчал,- свернуть здесь шею впору.
Молчал, был мрачен Алексей.
Когда товарищи курили,
Табак последний разделили,
Он не курил пять долгих дней.
"26 октября. Понедельник.
Изменили способ передвижения, бросили плот
и пошли пешком. ...Пересортировали своё имущество,
взяли на человека килограммов по 15 груза, а
остальное сложили в три мешка и подвесили на видном
месте над рекой на утёсе на корне выворота..."
Шуршали листья под ногами,
В завал случайно забрели,
Где пни, трухлявые стволы,
Торчины отводя руками.
А сверху падал мокрый снег,
Он раздражал и мучил всех.
Не оправдало их надежд
Зимовье на речном притоке.
Ни обуви и ни одежд,
Вдрызг сапоги и мёрзнут ноги,
Идти уже невмоготу:
То била дрожь, то лоб в поту.
Шли медля, силы берегли,
Не поднимая взгляд с земли.
-Михалыч, глянь, который час,
Твои Буре ещё идут?
-Они идут не хуже нас,
Отцовские не подведут.
Расположились на ночлег,
Сварили жидкую болтанку,
По паре сухарей впридачу
И каждый у костра прилёг.
-Я Джека Лондона читал,-
Хрипя проговорил Алёша,-
Какие он мешки таскал,
Что он на Севере искал?
Белью, его герой, хороший.
-За золотишком все рвались,
Герои, тоже мне, нашлись.
-Нет гнуса, комаров, мошки
И легче нашего мешки.
Уснули парни, он писал.
Огонь на дневнике плясал.
Валил поутру мокрый снег,
Не хлопья - комья, словом кидь.
Тайги не видно и реки.
Шли медленно, как бы во сне.
Споткнулся Костя раз, другой
И руку повредил пилой,
Её теперь Михалыч нёс.
Он, оглядевшись, произнёс:
-Крутой по карте косогор,
Его не вижу до сих пор.
А здесь широкая терраса,
Пройдёт удобно наша трасса.
И с потревоженных ветвей,
Под буреломом и над ним
Снег мокрый падал на людей.
Мученье без конца троим.
Под вечер мокрые до нитки
Они сушились у костра.
Алёша порубил ботинки
И гвозди вытащил, - Пора,
Михалыч, сапоги чинить,
Не босиком же вам ходить.
-Я днём услышал в небе гул.
Возможно это самолёт?
-Мы лезли, Костя, сквозь тайгу,
В погоду эту кто рискнёт...
-И повторил: - Не может быть!
Надежды разрывая нить,
Бессонны ночи у огня,
Не скажешь: - Замени меня.