Владимир Попов
ПЧЁЛОЧКА ЗЛАТАЯ
(фольклорная тетрадь)
часть IX
37. Как много патины и черни
Как много патины и черни
открыла осень сгоряча,
как будто в комнате вечерней
горит последняя свеча.
А люди призрачны и странны…
И исчезают навсегда,
когда в осенние туманы
бредут, как Божии стада.
38. Кузнецов
Ну, чего ты кричишь, Кузнецов,
и словами царапаешь губы…
Эти люди их разных концов
прилетят – твою душу погубят.
Что ты плачешь в ночи, Кузнецов,
когда ангелы тихо бормочут…
Эти люди неверных отцов
всё хохочут, хохочут, хохочут…
Ну зачем ты поёшь, Кузнецов,
тишину мирозданья наруша…
Они Музу видали в лицо,
но никто не видал её душу.
39. Из Ганны Осадко (перевод с украинского)
Так идти через ночь –
и упасть у Тебя на пороге,
на тряпицу – лицом,
на обивку дверей – волоса.
Когда крохой была,
то просила у дядечки Бога,
чтоб плохое прошло
и скорее сбылись чудеса.
Так идти через боль,
отдирая печаль, что налипла,
чтобы враз –
магдалинно –
и белую прядь отреветь.
…то не звоны, родной –
носом хлюпает жалкая скрипка…
Так идти через грех,
чтоб в ладонях Твоих умереть.
(оригинал 1999 года)
40. Жизнь на севере лучше и лучше
«Жизнь на севере лучше и лучше», –
говорил наш весёлый прораб.
У Серёги Панова с аванса-получки
завсегда «день проклятия баб».
В этот день женский род проклинает
и несёт он такую «пургу»…
Он напьётся, а мы на горбушке таскаем,
чтобы он не замёрз на снегу.
Деньги кончились – кончился праздник…
Перестанет и он баловать.
И тогда перед Дуською грохнется наземь –
станет валенки ей целовать.
Ну, а Дуська?
А Дуська от счастья рыдает.
И горюет, любя: «Ду-ра-лом!»
И горячие слёзы ему вытирает
расцветастым своим подолом.