В светлых залах парижского Лувра
Средь полотен рябой пестроты
Я узрел заточенное в камне
Воплощенье нагой красоты.
Две фигуры сомкнулись в объятьях
Томной страсти нарушив зарок –
Млечный мрамор сковал изваяньем
Апулеевых строф эпилог.
Плавных линий застыло скольженье
В взмахах крыльев и контурах ног,
Тонкой шеи молящем движеньи,
В коем чувства и неги намёк...
Словно чарами льда заворожен
Я стоял и боялся вздохнуть,
Чтоб дыханием не потревожить
Красоты обнаженную суть.