Цвет цветёт, и ночь спустилась,
Ветер был, но свет пришёл,
Утро, Солнце, песня лилась,
Алексей на службу шёл.
На фарфоровом заводе,
Что в Песочном, на реке,
Волга Матушка заводит,
Речь ли, сказ о «чудаке».
Он откуда то со Всполья,
С Ярославских тех краев,
Где зеленое раздолье,
Для оживших вновь ручьев,
Он пахал, но не на пашне,
Он творил, « только не нас»,
Печь в рубиновом запястье,
Чудо - изразец припас.
Чудо ворон зашагает,
Серым соловьем споет,
Лев язык свой изрыгает,
Печь же изразец печёт.
Жар углями расцветает,
Алексей прищурил глаз,
Но хрусталик уж не тянет,
Он открыл другой «алмаз».
Почему же не прибором?
Почему же на глазок?
Угли трескают, и хором,
Трель нацелилась в висок.
Петушиный клюв затеял,
Злату курочку нагнать,
Дух Всевышний мне навеял,
Я проснулся записать.
Как в малиновом браслете,
Рука кормит голубей.
А у церкви на рассвете,
Вновь пророс чужой репей.
Лопухи замерзнут скоро,
Летом снова будет жар,
А от изразцов из печки,
Расклубится новый пар.
На фарфоровом заводе,
На краю большой реки,
Разгулялися другие,
Алексея мужики.
И всё так же на рассвете,
На высоком берегу,
Кварцы в печке снова плавят,
Изразцы свои пекут.
На рубиновых угольях
Запекается эмаль.
На зеленых, на привольях
Появилася печаль.
Алексеев дух навеял
Мне какую то тоску,
Ведь на площади Явленья
Мы прибили ту доску…
Не из мрамора, гранита,
Не латунь, не белу сталь.
Оживает почему то,
И живёт в России старь.
Как на сером, да на фоне
Появились буквы те,
Говорят Егоров в моде,
Возрождаться вновь мечте.
Как под ёлкой, пред рассветом
Сочинил мудрец свой сказ,
Ночь писала, черный ворон,
Изразцову печь припас.
Пусть пекутся сувениры,
Пусть уедут хоть в Пекин,
Хоть в Корею, на Песочном,
В памяти горят огни.
Изразцовый пар клубится,
И на левом берегу,
У Архимандрита Павла
Побывать я всёж смогу.
Почему в России ворон
Вместо соловья поёт?
Почему в России хором,
Обсуждает то народ,
Что в Китае и в Корее,
У Японцев увидал,
А у нас в посёлке этом,
Чудеса позабывал.
Все чужое “всегда лучше”,
Главное, чтобы цена…
Люди наших поддержите!
Мировая же “война”!
Пусть своими изразцами
Красят храмы мужики,
А китайцы и корейцы
У великой не реки,
Покупают, украшают,
И любуются лишь тем,
Что в России производят,
А не разбазарят тем -
Что прищурятся “случайно”,
И “случайно” испекут,
Лучше пусть они “случайно”
Речь китайскую ведут:
- Как в России, на приволье,
На высоком на песке,
Заработал вновь заводик,
Слышав сказ о “чудаке”.
Подтянулись заводчане,
Корпус, крышу навели,
И хотя б одну печурку
Угольком бы вновь зажгли.
Чтобы снова изразцами
СВОЙ побаловать народ,
Чтобы не одна девица
Открывала «второй фронт».
Говорят, что чудо будет.
Главное, чтобы мозги,
Не тупели в интернете,
И не проросли ростки.
Не у церкви на Явленье,
Не на Туговой горе,
Вновь явился Бог как будто,
Это было в ноябре.
Он пришел перед Казанской,
Осенил и написал,
Что какой то “несмышлёныш”,
То под ёлкой описал,
Что была икона где то,
Не во Вспольинском дворе,
Но Дух посылал приветы -
Старцам, средним, детворе.
Как уже в каком то крае,
Вновь прищуривал свой глаз,
Алексей Лексеич также,
Поучаствовал, ведь сказ,
Здесь о мудром человеке,
Об искателе тех тайн,
Чтоб не сгинуло вновь в веке,
То, что он с трудом искал:
То, какие были краски,
Из чего, и как пеклись,
Чтобы вновь на белом свете
Продолжалась наша жизнь.
Чтобы не одна девица
Утром “по воду” пошла.
Чтобы не одна Царица
Всю Казанскую несла,
То, что мужикам по силам,
Пусть они это несут.
Краски фону подбирают,
Изразцы свои пекут,
А иначе нет причины,
О заслугах тех трубить…
Смех, - не признак дурачины,
Правду можно и открыть:
Что наш бизнес “процветает”,
Он давно… но не цветёт.
Лопухами зарастает
И смешит не тот народ,
Что стоит, но не у печки,
Не в Песочном на реке,
Понабросили уздечки,
Не на всех, да и не те…
Волгу Матушку просил я,
Расскажи о “чудаке”,
Я о нём даже не слышал,
Я ж пишу то “налегке”…
Что ж… - В каком то прошлом веке,
Был хороший человек,
И в каком то другом свете,
Видел он весь белый свет.
Но над ним не потешались,
А учились у него,
Как своими же мозгами,
Снова нам достичь того,
Чтобы печка вновь топилась,
Чтоб река наша текла,
Чтобы тайна вновь открылась,
И уйти уж не смогла.
А иначе зачем эти
Вечны тайны открывать.
Может нам, как нашим “Петям”,
Вновь подгузник надевать?
…Говорят, что это было.
Может да, а может нет,
Ведь не сАмо же открылось,
Он же видел белый свет,
Но в каком то другом свете…
На каком то на краю,
На какой то на планете,
Говорил он: «Я люблю…».
Нет, он не писал стихами,
Песни тоже не писал,
В книгах, мелкими крохами,
Нас к истокам возвращал.
Открывал он по приметам,
Всё же тайну отыскал,
Приходили “магометы”,
Приходил и аксакал.
Они звали Алексея,
Но он ярославский был,
На чужбину не согласен,
И верблюд пустой “уплыл”.
…На фарфоровом заводе
Что порядком уж погас.
Появился Бог недаром,
Ведь недаром же Он Спас.
Только люди не пасутся,
“Загорают” у реки,
А китайцы в щель смеются,
Ведь не зря глаза узки…
Если ты “слуга” народа,
Шапку всё ж свою сними,
На фарфоровом заводе,
Поминальные огни.
Похоронена и печка.
Изразцы уж не печёт,
Только лишь одна девица,
Всё же их несёт в народ.
Пусть хотя бы сувениры,
Лишь бы не ушла та “даль”,
И легла на фоне в красках,
Изразцовая эмаль.
На фарфоровом заводе,
На песчаном берегу…
Не гудит труба свистками,
Тихо что то, ни “гу - гу”.
Изразцы уже китайцы…
Переняли “чужой глаз”,
Убежали львы и зайцы,
Но не кончится рассказ,
Пока есть в России воля,
Сказ о русском “чудаке”…
Поддержи “слуга” народа,
Чтоб не сгинул вновь в песке,
И талант, и те секреты,
Что однажды тот нашёл,
Кто в “малиновом браслете”,
В гости к Богу, в Рай ушёл.
Его знал и “дядя Гена”,
Закадычный его звал,
Он художник, те же гены,
Предложил мемориал.
…Из прищуренной улыбки,
За Великой за стеной,
Долетало: - оссень, ссыпка,
Оссь класиво, Бозе мой!
Говорят на этом свете...
Кто видал, но больше нет...
Мне Любовью сказ навеян…
В Ней струился с рифмой Свет.
(03.00 – 05.20) 01.10.2019г.
P.S. : - Дорабатывал чуть больше, чем писал, ведь всё всерьёз…
Мы стояли, ветер, площадь, продувал нас всех насквозь.
Ничего, согрело время…, по работе, по домам…
Ну а мне что - “ручку в стремя”, всем отпустят по делам…
Примечание:
Возможно много больше было бы объяснять, мне подсказали, чтобы было
максимально понятно из самого рассказа. Сам не понял сначала, почему по
рифме легло - “малиновый браслет”, но дело в том, что Алексей Алексеевич
Егоров при всех его болезнях, скончался больше всё таки из за вен.
Вот видимо поэтому и навеяло – “Малиновый браслет”.
Светлая память великому мастеру, творцу старины, незаурядной личности,
не жалевшему себя ради дела, добившемуся такой филигранной точности
исполнения, что даже эксперты не могли отличить его изразцы от старинных.
Всё остальное же довольно подробно описано в этом “сказании”, то есть
рассказе, на старорусский манер.
Хорошо, если я ошибся, и китайцы не “пекут” изразцы, по его заново
открытым, восстановленным по крупицам из старинных книг рецептам.
Хотя практика показывает, что я могу ошибаться, а “рифма” вряд ли, но…
Надеюсь вы насладились красотой русского языка также, как и я,
а я откровенно просто балдел не только от красоты этого изложения,
в некой стилизованной форме старорусских сказаний, но в первую очередь
от красоты души этого человека, его пожалуй самого большого труда,
восстановленного храма Богоявления на одноимённой площади в Ярославле,
название которой вернули сравнительно недавно.
Откуда же форма, красота и необычность изложения?
Да всё оттуда же, откуда и изразцы, и храмы, да и мы с вами…
18.11.2019 г.