Свободный край еще с седых времен
Был дикими гусями заселен.
Они паслись на заливных лугах,
Гнездились стаями на тихих берегах.
Но вот пришли охотники толпой.
Они устроили пожары и разбой.
Всю ночь стреляли уток и гусей,
И даже не щадили лебедей.
А днем хозяин леса их собрал
И указанье новое им дал:
Негоже нам в лесу без птицы жить;
Гусей домашних будем разводить.
И завели гусей на той земле
Породы новой: «белых москалей».
А дикие в чужой подались край.
Никто не видел больше диких стай.
Прошла зима. Хозяин стал другой.
Он «киевских» гусей привез с собой.
Потом запрет ввел на отстрел гусей,
И прилетела стайка дикарей.
В краю свободном началась возня,
Шипенье, крики, драки и грызня.
Московские делиться не хотят
И киевских прогнать прочь норовят.
В глухом болоте, - люди скажут пусть, -
Недавно появился дикий гусь.
Убогое гнездо он подыскал.
Никто его полета не видал.
И тут вдруг налетели москали,
Чтоб не терять угодия свои:
И так здесь мало корма на воде,
Нам не хватало только дикарей!
И как ты прилететь сюда посмел?!
А ну-ка, убирайся, пока цел!
Но дикий прилетел в свои края,
Ведь тут давно живет его родня.
Гусак-москаль на весь луг стал кричать:
«Не место диким здесь! Их надо гнать!
Хозяин нам отдал весь водоем.
Я не хочу считать его гусём!
Какой-то тощий, белых крыльев нет.
Таких гусей здесь не было сто лет.
В моих местах он не летает пусть,
Не то я с дичью живо разберусь!»
Другой москаль гораздо был хитрей.
Погоготал среди своих друзей
И дикаря усердно стал просить
Быстрее полинять, чтоб белым быть.
«Не важно, что породы ты не той,
За то мы станем за тебя горой.
На речке заводь тихую дадим
И от собак хозяйских оградим».
Но дикий ничего не отвечал
И только тихо головой качал.
Ведь сам он защитить не мог никак
Гусят от москалей и от собак.
Прошел сезон, и белый прилетел,
На дикаря в болоте посмотрел,
К себе на речку быструю позвал
И жизнь гусей домашних показал.
Летают и гогочут гусаки,
Гусыни и гусята у реки
Пасутся и с разгону в воду – рраз!
Зерно кругом и солнце режет глаз.
«Ну что, залётный, хочешь стать гусём?
Мы к вожаку с поклоном поплывем
Сейчас, отмоем только с перьев грязь,
И будешь перекрашенным у нас».
На воду чистую ступил дикарь едва,
И дико закружилась голова.
Вот бы моим гусятам здесь пожить
И рыбу вместо жалких жаб ловить!
Поплыли! Так и быть. Оставим стыд.
Переболит душа. А время пролетит.
Гусята вырастут средь этих москалей
И белых заведут себе детей.
«Смотри, дикарь, тебя я стерегу.
Ты можешь здесь стоять на берегу,
Но не посмей хоть раз загоготать
И, Боже упаси, ещё летать!
Так стой и жди, быть может, через год
На вожака вдруг милость снизойдет,
И окольцуем мы тогда тебя,
И будет здесь пастись твоя семья…»
Дожди пошли, настали холода.
Ни хлеб не лезет в горло, ни вода.
Дикарь стоит с поникшей головой,
Оплеванный, голодный и больной.
Зачем, Господь, Ты крылья мне давал?
За медный грош я честь свою продал.
Нет горю моему теперь конца.
Какой пример брать детям у отца?
Зачем я к москалям тогда поплыл?
И что я там, в чужих краях, забыл?
Ни днем, ни ночью мне нельзя летать.
Я потерял покой и благодать.
Куда ни глянь, повсюду москали.
Как будто мало им своей земли.
И киевский от них не отстает.
Домашний ведь! А пух как больно рвёт!
От белых милости не буду больше ждать,
У берега на цыпочках стоять.
Пока есть крылья, стало быть, живу
И детям червячка найду в илу.
А вот и дикарей вожак летит.
Но дикий гусь себе не рад, молчит.
Зарылся с головой в вонючий ил
И крылья грязные в болото опустил.
Вожак с печальной вестью прилетал
И друга старого в большой беде застал.