А жизнь, не шатко и не валко,
Но, как-то, так себе, текла...
С утра случалась перепалка
Из-за немытого стола,
О чем-то пела леди Гага
И кот мечтал о колбасе...
Она жила как вся общага,
Она была такой как все...
Но что-то в ней такое было,
В ней все же был какой-то лоск.
Косились мужики уныло
На хлебо-булочный киоск.
Конечно, просто из зловредства,
Накручивая бигуди,
Шипели жены: "Что за хлебцем?
Уж, лучше дома посиди!"
А также было им известно,
Ее, не пожалев чернил,
Какой-то борзописец местный
С Данаей Рембрандта сравнил.
И ей пришлось - ну, в кои веки! -
Слегка расширить кругозор.
Она нашла в библиотеке
"Юнону", и "Ночной дозор".
А эту самую "Данаю"
Произучала пять недель.
"Что в ней хорошего? Не знаю!
Ведь даже близко, не модель!"
Все кинулись давать советы.
И тут - кто в лес, кто по дрова.
От тренажеров до диеты,
От "Лучше плюнь" до сватовства...
И заменила буженину
Ей минеральная вода.
А косметическую глину
Сожрать хотелось иногда.
Салат запив чайком целебным,
Она могла на стену лезть...
Легко ль сидеть в киоске хлебном
И хлеба белого не есть?!
Но хищный взор голодной рыси
Притягивал к ней как магнит.
Вот так районный борзописец
Стал чрезвычайно знаменит!
Попрятали соседки жала
И вынесли вердикт: "Подлец!",
Когда она пред ним предстала
Как совершенства образец.
И подавилась чеком касса.
Совсем не оценив пиар,
Он отослал ее к Пикассо,
Сравнивши с Дорою Маар.