Укутан город стареньким кашне,
Машины всё спешат, да разрулить на перекрестках,
Клаксонами срывающими тишину так хлестко,
Моторами бормочущими что-то в новом дне.
И эта суета немыслимо сложна.
Она с людскою скрещена на переходах,
Где разноцветный глаз стоит у входа,
И провожает странностью холодного тепла,
То покраснеет, то вдруг дико заблестит,
Зеленоглазой стройною кокеткой,
И голой совершенно, и юною субреткой,
Рукой махнет машинам, мчащим в вираже.
Я не потерян, грохотом вселенским почти до одури избит.
Немыслимо устал, еще не выйдя вовсе в люди.
И лучше день с таким началом, пусть совсем не будет.
Не комментируя, пусть кто-то промолчит.
А тишина в словах, да зачастую так умна.
Придумать можно больше, чем кто скажет, не подумав.
А мне бы собеседников воистину же умных.
Но мало так их - что-то лишь на краюшке от дна.
И я один, средь города туманов,
Вползающих с реки, где солнца нет давно.
И мне все кажется, я не живу, актерствую в кино,
Среди пустых полутеней обманов.