Придя как слух о без вести пропавшем,
он не скрывал осанки фронтовой
и не искал опоры в мире нашем,
и был спокоен – мёртвый, но… живой.
Припомнив всё, что вынес на плечах,
он оглянулся на свои потери –
и увидал меня…
и, промолчав,
шагнул во тьму сквозь запертые двери…
И как теперь мириться с тишиной,
не поддаваясь жалости и боли!
Ведь часовые стрелки за стеной
не по моей остановились воле,
и не со мною счёты сведены;
нигде не бьют тревогу об утратах,
никто вокруг не ищет виноватых…
А оправданье – тяжелей вины.