Я вёл пальцем белой руки,
По горизонту,
Вёл ей по экрану,
И по мере приближения к краю,
Я становился другим.
Вечно молодой,
Чёрный контур курсора,
Заменил мне конечность,
Выглаживая степи,
Выжженой травой.
А после он споткнулся,
Об дорожный знак,
Буквы на табличке,
Они о чём-то очень личном,
О чём: и я уже не в курсе.
Дальше было незасеянное поле,
Курсор скользил,
Ветер, поднимая пыль бураном,
Скользил, сдувая стрелку по экрану.
Море.
Здесь когда-то было море,
Детских и пустых надежд.
Сны. Каждую ночь,
Меня отсюда гонят прочь.
Горе.
Но горе было потом,
Степная дорога,
Гадюкой лезет под кровать,
Курсор дрожит и хочет убежать,
Гром.
Гроза грохочет надо мной,
Но я не могу нажать “закрыть”,
Ночь. Деревня. Темнота.
Передо мной калитка, но не та,
И вой.
Я помню этот вой,
Но не могу его остановить,
Трава зелёно-жёлтая,
Листва как шёлковая,
Её бездушный шелест за спиной.
Я эти сцены знаю наизусть,
Не поминай,
Меня там позабыли,
Там сейчас бураны пыли,
В голове зудит: “Вернусь.”