Она была трижды гадина:
Во-первых, тем, что вздымала,
Второе - что посылала,
И третье - торжествовала.
Когда она признавалась,
Что любит сама быть гадиной,
Мне это тогда казалось,
Моей не коснется впадины.
Однако же - вот, коснулось!
И знаете, ещё как!
И впадина вдруг проснулась
И стала живой вулкан,
Который извержет лаву
По праву не хуже гадины!
Чтоб с ней уравняться в праве
И сделать её - впадиной!