Скрестивши руки на груди,
Иду в молитвенную даль.
Не знаю, что там впереди,
Но, отболевшего не жаль.
Быть может в чёртовом углу,
Опять зажмут, похитят сердце,
Мне всё равно и я не вру,
Входите, вам открыта дверца.
Внутри ведь нету ничего,
Там пустота, грохочет ночью,
Прошу лишь только одного,
Не трогать то, что кровоточит.
Хотя и этого не жаль,
Чужая боль, потеха людям.
Я не ропчу, ты только знай,
С меня давненько не убудет.
Давно смотрю на этот мир,
Без сожаления и скорби.
Брожу средь внутренних могил,
Прогулка радостью наполнит.
Как хорошо, все отошли,
Туда путь держишь без опаски.
Они не знали, что нашли,
Теперь лишь фото вместо маски.
В болотах внутренней глуши,
Давно увязло всё на свете,
И стоны брошенной души,
На вряд-ли кто и заметит.
Да и наверно не к чему,
Спастись, увы, уже не в силах,
Я всё давно отдал ему,
Кто душой плачет на могилах.
А в пустоте сырых окон,
Давно уже не видно света.
Когда то ангелов притон,
Искал в нем праведность ответа.
Но всё случилось наперёд,
Давно уже тоска не душит,
И мало кто, когда поймёт,
Зачем святое нужно рушить.