Народом сказано, давно, не мной,
Пиита дар, есть Божья искра.
Но в тьме сиять, иль сожранным быть тьмой,
Решает это сам поэт, не лира.
Читать стихи, среди восторженной толпы,
На бочке выпитой, как на злаченом пьедестале.
Иль рушить храмы, лики мира, вечные столпы,
Пусть даже, все они в бокале, не в кристалле.
Что ж если в времени, давно промок,
От хмеля свежего, исписанный весь лист.
Прогонит эль, из горла, напряжения комок,
И стих пиита, из народа, чей слог чист.
Пусть иногда за рифму, в баре бьют,
Хамят, смеются в след и рвут листы.
Душа не станет грязной, коль в нее плюют,
У истины творца стиха, чьи помыслы чисты.
Поэт творить рожден и рифмой созидать,
Писать для музы, для народа, мира.
Стих никогда не должен разрушать,
Даже среди хмельного и буйного пира.
Пусть строчки, злую разгоняют быль,
И мысли злые пусть от них падут, в плену забвения.
Пиита голос пусть разгонит, тлена пыль,
Сквозит что иногда, средь пира упоения.
Злость на людей, весь мир, тревожащая весть,
А с пустотой в душе, в небытие ведет дорога.
Без злобы к ближнему, кто пишет тот и есть,
Народом признанный, творец от Бога.
© Лисандр Олисс-Нэйм 2015.