Ат (читает А. Я. Ч-й)
В исходе февраля 83-го года жандармы, ни словом не
упомянув о резолюции: «Государь соизволил перемещение
Чернышевского в Астрахань», вдруг повезли его в Иркутск.
Все равно, – оставить Вилюйск само по себе было счастьем,
и не раз во время летнего пути по длинной Лене (так по-
родственному повторяющей волжский изгиб) старик
пускался в пляс, распевая гекзаметры.
Видеоряд Аудиоряд
Портрет пожилого Ат (читает А.Я.Ч-й)
Чернышевского на фоне К его сибирским болезням
видов Астрахани: 80-е Астрахань прибавила желтую
годы 19-го века. лихорадку. Он часто простужался. У него
мучительно трепетало сердце. А главное –
был чрезвычайно нервен. <...> На улице его
можно было принять за старичка мастерового:
сутуленький, в плохоньком летнем костюме, в
мятом картузе. <...>
В течение этих последних шести лет жизни
бедный, старый, никому не нужный Николай
Гаврилович с постоянством машины переводит
для издателя Солдатенкова том за томом «Всеобщей
истории Георга Вебера»
Ат (читает Федор)
причем, движимый давней, неудержимой потребностью
высказаться, постепенно пытается, промеж Вебера, дать
выбраться и собственным мыслям.
Ат (читает А.Я.Ч-й)
Лихорадочная работа Чернышевского над глыбами Вебера
не покрывала неожиданных расходов, – и, день-деньской
диктуя, диктуя, диктуя, он чувствовал, что больше не
может – что историю мира не может больше обращать в
рубли... В ночь на 17-е октября 1889-го года с ним был удар.
Мыслитель, труженик, светлый ум...
Последними его словами было: «Странное дело: в этой книге
ни разу не упоминается о Боге».
Конец фильма
Во время показа последних титров о создателях фильма звучит
Авторский текст (читает артистка, играющая А-ру Як. Черн-ю):
Что скажет о тебе далекий правнук твой,
то славя прошлое, то запросто ругая?
Что жизнь твоя была ужасна? Что другая
могла бы счастьем быть? Что ты не ждал другой?
Что подвиг твой не зря свершался, – труд сухой
в поэзию добра попутно обращая
и белое чело кандальника венчая
одной воздушною и замкнутой чертой?