В порту ночную вахту оттрубив,
пот вытерев со лба шершавой дланью,
смотрел устало город на залив,
на сонно шевелящиеся краны.
А после город шёл по мостовым,
вослед вздыхали дворничихи-свахи,
в тумане контур плеч могучих зрим
и золотой на белой мице якорь.
Захаживал в уютный погребок,
заказывал бокал живого пива,
и для него играл скрипичный бог,
на шее загорелой висли дивы.
И выплеснув в себя сто тысяч грамм,
шёл город дальше, сдвинув набок мицу,
а на груди, распахнутой ветрам,
синело солнце с выцветшею птицей.