Шумно в городе. Усталость всеми движет, отправляет по домам. Суббота.
Как и вчера, горят огни гирлянд неоновых. Они ядовито ласкают глаза, уже отвыкшие от дневного естественного света.
Я злюсь, мне надоел этот город, его старые дома с пластиковыми окнами, из которых выглядывают Ильичи с плакатами: "Вперед, технологии!".
Я злюсь на закрытую кофейню, двери которой минута-в-минуту запели скрипом поворота ключа. Я хочу спать.
Шумно в городе. Пахнет табаком и ароматными парами вейпа.
Я вижу усталого Мандельштама, беседующим с Блоком у дверей закрытой пиццерии. Они разговоры ведут о предстоящем переезде в онлайн-режим. Вещи такие себе, никому не нравится.
В парне с залитыми краской для татуировок глазами я вижу страдающего демона. От него далеко покаяние, как бы он не хотел приблизиться к нему.
Голосом Градского поет старина Бернс свой романс; я отдал бы за такое миллионы, да денег нет. На улице не ценят ИСКУССТВО, хотя его добровольно вынесли из галлерей, библиотек и консерваторий. Холодный ветер дует в лицо. Юг превратился в Кандалакшу.
Аллея, проспект Карла Маркса, все оживает. Вышли на улицу рэпные упыри. Они толпятся в разных точках, собираясь в одну кучу. Их движения резкие, поэтому приходится иногда играть в лимбо.
Пора уходить на более тихое место.
Неоновый свет окутал всю Площадь Труда. Ленин вдаль устремлен. Не думаю, что ему бы понравилось, но он бы оценил всю грязь, в которую выродилось поколение 2000-х.
Перехожу дорогу. Фары в лицо светят. Резкая остановка. Бранная ругань. Средние пальцы в ответ.
Пора притормозить. Но такова моя природа. Авантюра сама приходит, я реагирую и получаю.
Тихий райончик у колледжа. Пустота кругом, даже сверчки не поют. Подозрительная гладь.
В котах двух я вижу конфликт Есенина и Маяковского. Кто бы со мной пошел на такой конфликт? Вошло бы в историю. Да и не важно.
Как и вчера, возвращаюсь домой ближе к ночи.