-Уф, наконец-то дочитал,- выдохнул Юрий Андреевич.
Он отложил на журнальный столик толстый том, потянулся.
-Что ты мучаешь глаза,- отозвался внук,- зачем тебе на старости лет перечитывать Толстого? 90 томов – с ума сойти! А зачем ты их собирал, если не читал в молодости, для украшения интерьера?
- Обижаешь, кто сказал, не читал, читал, да только в молодости не всё осознаёшь, как теперь. Я перечитываю и размышляю, словно, со старым другом встретился, беседую с умным человеком. К сожалению, у меня всего 13 томов было.
- Да, слышал я, как ты беседуешь, храп сплошной, не стал будить.
- Ну, не без этого, старость - не радость, седьмой десяток перешагнул.
- Деда, давай я тебе аудиокнигу включу, лежи себе и слушай, глаза не надо утомлять.
- Это ты хорошо придумал, я ведь без книг не могу, с самого детства люблю читать. Всего 10 лет стукнуло, а я уже по соседям ходил, выпрашивал книги. Сначала остерегались давать, потом видят, возвращаю чистыми, аккуратно в срок, сами стали предлагать.
Денис знал, что дед сейчас уйдёт в бесконечные воспоминания.
- Деда, - поспешил он опередить старика,- а, может, перекусим что-нибудь, а то в желудке урчит, не забывай, что я твой гость и любимый внук.
- Да, да,- засуетился Юрий Андреевич и, прихрамывая, пошёл на кухню.
Пока ты спал, я приготовил и макароны, и мясо потушил. Когда был молодым, тоже, как ты по утрам поспать любил, а теперь рано встаю, шести нет, а я уже на ногах. В голове щёлкнет что-то, и глаза открыты.
-Эх, старость – не радость,- повторил он присказку. Иди уже, чай стынет.
Денис, не отрываясь от смартфона, нащупал стул, уселся завтракать.
- Оставь хоть на минуту свою игрушку. Ешь, давай, а то приедешь домой, мать скажет, что дед морил внука голодом.
- Да, кстати,- взявшись за вилку, вспомнил Денис,-
мама велела тебя выводить на море. Лето скоро кончится, а ты сидишь здесь, читаешь книги свои пыльные.
-Куда мне на море, что-то нога разболелась.
-Ничего, ты на автобусе поедешь, а я пробежку сделаю, мне тоже надо морским воздухом дышать, для чего сюда приехал?
После завтрака дед с внуком отправились на море. Благо, море рядом, в десяти минутах ходьбы от дома.
«Надо же, сколько людей, весь берег забит!- удивился Денис. - Ну, здравствуй, Азовское море, вот ты какое, неглубокое, тёплое. - Детей сколько! Хорошо им тут - мелко, безопасно, да и вода, говорят, целебная».
Дед с внуком ушли далеко в море, но глубина – всё по пояс.
- Эх, вода очень тёплая, не взбодришься, - посетовал Юрий Андреевич, - я привык к холодной. Одно хорошо, можно подольше плавать, теперь мне ноги студить нельзя. Колено разболелось. Говорят, здесь грязь лечебная, надо будет купить, да мазать.
- А ты, деда, хорошо плаваешь, где так научился? Ты же у моря никогда не жил.
- Вода моя родная стихия, я уже сто раз рассказывал, что родился и вырос на Урале, на реке Чусовой, вы стариков вполуха слушаете.
- Ладно, не обижайся, ты мне по дороге расскажешь про своё детство, всё равно я телефон дома оставил, не рискую на пляж брать.
После плавания старик взбодрился и назад пошли пешком.
Ему не терпелось начать свой рассказ о детстве. Прошлое крепко сидело в его памяти и не отпускало. Он радовался, если была возможность кому-то рассказать о своей жизни. Старик уже приготовил первую вступительную фразу: «Да, я в детстве прошёл крещение и водой, и огнём…»
- Подожди, - внук тронул его за руку, - забегу в магазинчик, куплю мороженое, у вас оно дешевле, чем в Питере.
Денис быстро вернулся с двумя рожками и один протянул деду.
-Нет, нет,- отказался дед,- я сладкое не люблю, да и сахар у меня повышенный, нельзя мне.
-Так вот, говорю, что уже в раннем детстве я был испытан и водой, и огнём.
А вот что случилось со мной, когда мне только четыре года исполнилось. Я хорошо помню, но мне не верят, что в таком возрасте можно чётко всё запомнить.
Приехал к нам в гости из Подмосковья дядя, папин брат, погостил немного и стал звать отца к себе в Подмосковье отдохнуть. Мать тогда была беременна. Чтобы ей со мной не возиться, отец взял меня с собой.
Посёлок, где жил дядька, располагался рядом с лесом, на берегу огромного озера. Там я впервые увидел белых лебедей. Они выделялись среди множества разных птиц. Я совсем малыш был, но помню, что смотрел на них заворожено. Всегда они плавали немного поодаль от остальных, неся с достоинством небольшие головки на изогнутых высоких шеях. Изредка раскрывали свои широченные, мощные крылья, разбегались, летели, слегка касаясь воды. Сердце моё замирало, вот сейчас улетят, но они не улетали.
Позже, в школе на уроках рисования я всегда изображал этих птиц. Рисовал их и в полёте, и плавающих, и даже стихи про них написал.
Денис уже съел мороженое и заскучал.
- Дед, ты давай про крещение огнём и водой, а то скоро дойдём. Я про лебедей и в интернете могу прочитать, там всё, что хочешь есть.
Юрий Андреевич хотел было обидеться, но раздумал и торопливо продолжил:
- На озеро я ходил с двоюродным братом, лет десять ему было. Вода в том озере теплее, чем в нашей речке Чусовой. Я с младшими детьми барахтался на мелкоте, а ребята постарше прыгали в глубину с высокого валуна, торчащего из воды недалеко от берега. Я им завидовал. Брат не разрешал мне прыгать с камня.
Однажды, дома никого не было, отец с дядей и с братом уехали в город. Тётка пошла на озеро и взяла меня с собой. На пологом берегу был дощатый помост, с которого женщины полоскали бельё. Она поставила таз, а мне велела сидеть тихо на берегу, смотреть на птиц, в воду не лезть.
«Здесь место не для купания, здесь глубоко,- строго предупредила она,- вот пополощу бельё, потом искупаемся, где помельче».
Тётка занялась бельём, а я смотрел на ребят, летящих с валуна в воду.
Я решил, что смогу легко нырнуть и продержаться под водой даже дольше, чем они. Оглянувшись на тётку, не смотрит ли, не раздеваясь, в рубашке и в штанах прыгнул с разбега в воду, и тут же меня водоворотом потянуло вниз. Показалось, лечу целую вечность, и вот дно. Меня будто что-то прижало к нему, я даже не пытался шевелиться. Открыв глаза, увидел сквозь прозрачную воду, что-то мельтешит белое. Потом привиделось: два огромных белых крыла пролетели надо мною.
Не было страха, я не пытался выбраться. И вот эти крылья подхватили меня и понесли вверх.
Очнулся я уже на земле. Тётка, хлопая меня по щекам, почему то истошно кричала. Я стал подниматься, тётя схватила меня за руку, боясь, что упаду, но я сам дошёл до дома. Чувствовал себя нормально, но тётка всё хлопотала и приговаривала:
«О, господи, как же я отчитаюсь перед твоим отцом, не усмотрела. Господи, спасибо, что уберег Юрку».
На второй день мы пошли в соседний посёлок, там стояла белая церковь. Тётя купила свечку и зажгла перед иконой.
Потом подвела меня к ней, велела кланяться и креститься. «Благодари своего спасителя,- шептала она, показывая на икону, с изображением святого.
Вот твой ангел - спаситель, Святой Николай Угодник».
Вечером она пересказывала отцу с дядькой, что со мной приключилось:
«Оглянулась, нет Юрки, бросила бельё, кинулась в воду прямо в одежде».
Она была в белой широкой деревенской блузе и такой же светлой юбке. Близко от берега, под прозрачной водой я лежал, распластав руки. Молодая, сильная женщина, выросшая у воды, нырнула и схватила меня за чуб.
На берегу, положив меня животом на своё колено, хлопала по спине. Я открыл глаза и снова закрыл, тогда тётка, испугавшись, истошно закричала и стала шлёпать меня по щекам.
По рассказу тётки я позже осознал, что белые крылья, это и была тётка, нырнувшая за мной, но упорно повторял, что меня вынесли на берег лебеди. С тех пор поселилась в душе моей уверенность, что за спиной моей всегда кто-то есть. Идёт, раскрыв огромные белые крылья, как те лебеди на озере.
Несмотря на этот случай, потом у себя дома на реке Чусовой я смело кидался в воду, проплывал с ребятами на плотах с верховья до самого моста. Научился, и плавать хорошо, и задерживать дыхание на большой глубине. Потом расскажу тебе ещё один интересный случай, связанный с водой.
Денис хотел было поспорить насчёт ангела - хранителя, и, что ребёнок не мог долго пролежать под водой без последствий для здоровья, но, увидев, как загорелись тусклые стариковские глаза, промолчал.
- Хорошо, потом расскажешь, давай зайдём в магазин, мама велела следить за твоим питанием.
В магазине дед стал набирать в корзину разные сладости.
- Ты зачем набираешь эту гадость, ты что, ешь этот искусственный шоколад?
- Да, нет, это я для тебя. Помнишь, когда ты был маленький, приставал к матери, просил «Сникерс», «Баунти», «Марс», я тайком покупал их, баловал тебя.
- Ну, ты и смешной дед, посмотри на меня, я давно уже вырос, эти сладости на дух не переношу и тебе не советую, положи их на место. Лучше купим хороший кусок мяса, жаркое сделаем.
- Вот ещё что придумали, следить за моим питанием. Жил же я все эти годы один и ничего, цел пока. Я всё могу: и борщи варить, и супы, и салаты делаю.
- Вот я тебя и поймал на слове, ты будешь шеф- поваром, а я дегустатором, согласен?
Шутя и препираясь, они пришли домой.
Летняя жара утомила старика, после обеда дед прилег отдохнуть и уснул. Денис вспомнил, что ему надо подобрать материал на курсовую работу по истории, и увяз в интернете.
Жизнь в курортном городке юноше показалась однообразной. Летом, куда не шло, а зимой скукотище, наверно. Деду нравилось здесь, и мать смирилась с его переездом из далёкого северного Комсомольска – на - Амуре сюда: к морю, к теплу, к тому же парк отличный рядом. Она тревожилась, как он будет жить один, ведь дело идёт к глубокой старости?
На все уговоры остаться у них в Питере, дед отказывался.
Решили снять на время квартиру, пока он сам себя обслуживать может. Поживёт один спокойно у моря, так как после смерти жены, привык к одиночеству.
Юрий Андреевич проснулся так же быстро, как и задремал. Подумалось:
«И вправду постарел, засыпать стал среди дня. Хорошо, что никто не указывает, когда вставать, что есть, пить. Хорошо, что настоял, перевезли сюда багажом часть библиотеки. Теперь много времени, можно читать медленно, вдумчиво, размышлять над текстом. Не беда, если вздремну немного».
Дни пробегали быстро: готовка, походы в магазин, отдых после обеда. Жизнь текла по заведённому порядку, никто не посягал на его устоявшиеся привычки. Книги, телевизор, газеты, прогулки по парку.
Вечерами в парке собирались старики – пенсионеры. Возбуждённо делились новостями из газет, ругали правительство, ругали олигархов, капитализм, «золотую молодёжь». Вспоминали свою активную трудовую жизнь в СССР, говорили про болезни, доставалось «бесплатной» медицине, ЖКХ…
Юрий Андреевич уставал от этих шумных бесед и, надышавшись свежим вечерним воздухом, уходил к себе, к своим книгам.
Дочь прислала внука, чтобы он помог деду обустроиться на новом месте.
Старик понимал, что Денису скоро наскучит и море, и эта тишина, станет тосковать по своему Питеру, по городской суете, по товарищам.
«Пусть поживёт, сколько выдержит, задерживать не стану. А пока побалую. Мать целыми днями на работе, некогда ребёнку готовить. Теперь, говорят, в частных фирмах по двенадцать часов заставляют работать. Вот и пенсионный возраст увеличили, так до смерти и будут бедолаги надрываться», - рассуждал он, по привычке, ругая новое время.
Сам он вышел на пенсию очень давно, по северным льготам, но не уволился, ещё долго работал, накопил деньжат. В лихие девяностые годы пропали все их с женой сбережения. Потом заболела и умерла жена. Наверняка, стресс возымел своё действие. Дома одному оставаться стало невыносимо. Работа спасала. Он был хорошим специалистом, руководил группой.
Каждые два года оплачивали проезд, можно было ездить на отдых в Крым по путёвке, а то к дочери, в Ленинград.
Утром Денис поговорил по телефону с матерью. Она опять просила, чтоб сын помогал деду, а, главное, развлекал его.
Погода стояла чудесная, решили идти на море пешком. Дед с внуком, прожившие долго в северных районах, удивлялись фруктовым деревьям, растущим вдоль дороги. Зрелые абрикосы сыпались под ноги. Такого на севере не увидишь. Рука сама тянулась сорвать вишенку с ветки, тут же съесть. У каждой калитки – цветник.
- Красота, как в раю, - засмеялся Денис.
Молча, идти было скучно.
- Ну и какой же с тобой произошёл случай на воде? Опять ангелы помогли,- скрывая усмешку, - поинтересовался он.
Старик обрадовался, раз Денис сам напомнил, рассказать про второй случай на воде, значит, ему стало интересно. Не ожидал, что внук захочет слушать его истории.
- Этот случай был позже. Потерпи, потом расскажу. А сейчас слушай дальше про наш «отдых» в Подмосковье.
Случилось такое, что все сразу же забыли про моё счастливое спасение на озере.
Как и здесь, посёлок утопал в свежей зелени. В саду у тёти всё благоухало. Уже вишня осыпала цвет, и на других деревьях завязывались плоды. Так же беззаботно плавали на озере птицы. Тётка, не спускавшая с меня глаз, вдруг, начала отпускать во двор играть с мальчишками. Они придумали новую игру – «войну»
Нацепили к майкам красные звёзды из картона, а на мою майку повесили какой-то чёрный знак. Почему- то назвали фрицем и взяли «в плен». Я, ничего не понимавший, радовался, что меня приняли в игру старшие мальчики. Но Мишка, мой двоюродный брат, запротестовал и подрался из-за меня.
Он объяснял мне, что фрицы напали на нашу страну, началась война.
Тётя повесила на окна тёмные шторы. Отец засобирался уезжать домой. Уходил куда-то и возвращался хмурый, он не мог достать билеты на поезд. Взрослые говорили полушёпотом. Собирались группами слушать репродуктор, который висел на столбе на центральной площади.
Дядя вернулся с работы в военной форме. Что-то объяснял тёте, а та плакала, уткнувшись в его плечо. Потом он повёл нас с Мишкой в магазин.
Это был красивый дом в стороне от центральной площади, где стоял памятник, как я потом понял из рассказов отца, В.И. Ленину. Тут же находилось здание поселкового совета. Мы ещё не успели войти в магазин, как всю площадь заполонил нарастающий страшный рёв. Прямо над нашими головами появились два самолёта. Летели низко. На крыльях чёрные кресты. Из здания райисполкома выскочил мужчина с винтовкой и стал стрелять по кружившим над площадью самолётам.
Мы забежали в магазин. Из-за прилавка выскочила продавщица, схватила нас с Мишкой за руки и потащила вниз в подвал. Она затолкала нас в самый дальний тёмный угол, набросила ватные телогрейки и села рядом, зажав уши руками. Страшный грохот потряс стены. С полок полетели ящики. Ещё удар, и опять полетели с полок ящики и стеклянные банки. Звон стёкол, солёные брызги, пыль, темнота. Хорошо, что я был настолько мал, что толком не осознавал происходящее.
Сколько прошло времени, не знаю. Казалось, мы похоронены живьём в подземелье. Наконец, появился дядя. В руке у него был пистолет, видимо, он тоже стрелял по самолётам.
Мы вышли из укрытия. Шли прямо по рассыпанным на полу продуктам. Запомнились валявшиеся груды конфет, коробки с печеньем, разбитые бутылки, консервные банки, буханки хлеба…
Складское помещение за магазином, разрушенное до основания, пылало. Оно-то и спасло нас, приняв на себя ударную волну. В окнах разбиты все стекла, дверь висела на одной петле. Мы выбрались на улицу. Посередине площади, на месте памятника - огромная дымящаяся яма. Только несколько минут назад мы стояли здесь и любовались фонтаном у памятника.
« Покуражились, сволочи,- прохрипел дядя.
Я осмелился поднять голову, взглянул на небо. На голубом, безмятежном небе пылало летнее солнце. К облакам подбиралась с земли черная копоть пожаров. В сторону леса улетала стая птиц. Удивительно, увидев их, я подумал, что теперь на озеро никогда не прилетят белые лебеди. А вместе с ними улетит и мой белый ангел. Я попытался что-то произнести и не смог, пропал голос.
Вокруг здания поселкового совета суетились люди, пытаясь затушить огонь.
«В рубашке родились, -прошептал дядя. Видно, и, вправду, у тебя, Юрка, ангел - хранитель за спиной».
Назавтра мы с отцом уехали в райцентр. До самого вечера пытались сесть в поезд, но поезда пролетали мимо станции. Люди с чемоданами, узлами толпилась на перроне. Каждый раз кидались к мчавшимся мимо составам. Наконец, один поезд остановился. Отец сунул меня в окно, передав какой-то женщине. Влезть в вагон он не сумел, пропускали только женщин с детьми. Я надрывно закричал, прорвался мой голос. Женщина посадила меня на верхнюю полку рядом со своей дочкой. Я плакал навзрыд и звал отца. И вдруг услышал из-за окна его голос. Свесившись с крыши вагона, отец протягивал ко мне руку:
«Не бойся, Юра, я здесь, рядом, на крыше буду ехать. Сиди смирно, не слезай с полки».
Добирались мы домой к себе на Урал, как потом рассказывал отец, чуть ли не месяц. Отец чаще ехал на крыше, я с чужими людьми в вагоне. Он передавал мне в окно поесть. На каких- то станциях нас высаживали, и мы по несколько дней скитались по вокзалам, дожидаясь пассажирского поезда.
На ночных сквозняках отец простудился. Сказалось и нервное напряжение, страх за меня. Наконец, мы добрались до дома. Увидев нас, мать разрыдалась. Долго не могла поверить, что мы живы и дома. А вот отцу становилось всё хуже. Несмотря на болезнь, целыми днями он пропадал на заводе. На него было страшно смотреть, я не узнавал своего отца. Всегда подтянутый, красивый, молодой, он превратился в пожилого согбенного старика. Скоро он умер, через некоторое время мать родила девочку, мою младшую сестрёнку Светлану.
Вот так и закончилось моё детство. От этого времени в памяти остались огромные очереди за хлебом, который выдавали по карточкам. И постоянное желание есть. Жевали жмых, любая съедобная трава шла на супы.
- Да, ты действительно прошёл боевое крещение. На сегодня хватит, а то ещё давление повысится, - растрогался Денис. Кстати, мне пригодится твой рассказ, я сейчас курсовую работу пишу по истории, как раз про первые дни войны.
Денис, жалея старика, вызвался сам приготовить ужин, старался развеселить деда шутками и анекдотами.
Дед напомнил, что внук обещал включить ему смартфон, прослушать что-нибудь из Льва Толстого.
- Ладно, ладно, отдохни, деда, я травяной чай заварю. Будешь у меня как «белые люди» чаёк попивать и слушать.
Пока заваривался чай, Денис «полазил» в интернете.
- Вот нашёл, «Исповедь» называется, будешь слушать?
- Давай, я раньше только отрывки читал из неё, не очень-то вникал в суть разногласий Толстого с церковью.
…Я был крещён и воспитан в православной христианской вере. Меня учили ей и с детства и во всё время, моего отрочества и юности. Но когда я 18-ти лет вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того, чему меня учили..».
Ровный металлический голос продолжал говорить, не утруждаясь правильно выделять ударения в словах.
«…Судя по некоторым воспоминаниям, я никогда и не верил серьёзно, а имел только доверие к тому, чему меня учили, и к тому, что исповедовали передо мной большие; но доверие это было очень шатко.
Помню, что, когда мне было лет одиннадцать, один мальчик, давно умерший, Володинька М., учившийся в гимназии, придя к нам на воскресенье, как последнюю новинку объявил нам открытие, сделанное в гимназии. Открытие состояло в том, что Бога нет и что всё, чему нас учат, одни выдумки (это было в 1838 году). Помню, как старшие братья заинтересовались этою новостью, позвали и меня на совет. Мы все, помню, очень оживились и приняли это известие как что-то очень занимательное и весьма возможное.
Помню ещё, что, когда старший мой брат Дмитрий, будучи в университете, вдруг, с свойственною его натуре страстностью, предался вере и стал ходить ко всем службам, поститься, вести чистую и нравственную жизнь, то мы все, и даже старшие, не переставая поднимали его на смех и прозвали почему-то Ноем.
…Отпадение моё от веры произошло во мне так же, как оно происходило и происходит теперь в людях нашего склада образования. Оно, как мне кажется, происходит в большинстве случаев так: люди живут так, как все живут, а живут все на основании начал, не только не имеющих ничего общего с вероучением, но большею частью противоположных ему; вероучение не участвует в жизни, и в сношениях с другими людьми никогда не приходится сталкиваться и в собственной жизни самому никогда не приходится справляться с ним; вероучение это исповедуется где-то там, вдали от жизни и независимо от неё. Если сталкиваешься с ним, то только как с внешним, не связанным с жизнью, явлением…».
Монотонный голос упорно сверлил в голове Юрия Андреевича дырку. Голова отяжелела, старик заснул.
Денис выключил смартфон, укрыл деда пледом.
Сквозь храп время от времени слышалось несвязное бормотание. Иногда на лице мелькала улыбка и тут же гасла.
Юрий Андреевич видел сон.
Он шёл по набережной вдоль Амура, спешил домой. Дома его ждёт Галя, молодая жена. Они недавно поженились, и им выделили каморку в общежитии. Галя необыкновенная красавица. Как только увидел в первый раз, так и обмер, вот она первая и единственная на всю жизнь…
Где-то в районе солнечного сплетения разлилась тоска. Даже во сне осознал, что уже много лет назад похоронил Галю. Он вспомнил, как ухаживал за больной. Ещё жить бы, да жить, но страшная болезнь забрала его любимую.
Только во сне можно увидеть своё прошлое, как только что происходящее и в то же самое время знать, что всё это уже безвозвратно утеряно. Сердце резко заколотилось, подступило к горлу. Старик закричал, но голос не прорывался. От страха он проснулся, удивлённо взглянул на внука, не осознавая, где он. Понял, что уснул и пожалел, что проснулся, не досмотрел сон, увидел бы Галю.
«Умерла, тогда только ей пятьдесят стукнуло. Я теперь старше её на 20 лет. Увидела бы, не узнала,- лезли в голову разные мысли.
Юрий после окончания электротехнического техникума в Ленинграде сам вызвался ехать в город юности - Комсомольск - на–Амуре. Позвала в Хабаровский край романтика. Его оформили преподавателем по технике безопасности в ремесленное училище. И вот на первом же уроке он влюбился в ученицу. Как потом узнал, у неё были родители разной национальности, мать - украинка, отец – китаец, на Дальнем Востоке - нередкий случай.
Не хотелось ни разговаривать, ни смотреть телевизор. Уже наступила ночь. Он расстелил постель и, ссылаясь на усталость, лёг спать. Надеялся, что сон продолжится, и он увидит свою Галю. Но снились только кошмары, видимо, поднялось давление.
Наконец, рассвело. Старик, чтобы отвлечься, стал придумывать, каким завтраком побаловать внука.
Погода резко поменялась. С утра - дождь. Из серого неба падали дождинки, медленно покрывая сыростью асфальт. Казалось, безобидный дождик, чуть брызнет и пройдёт. Вдруг, за окном потемнело, всё небо заволокла огромная туча, сорвался ветер, да такой, что даже мощные тополя покачнулись. Ивы за окном, вот-вот сорвутся с места и улетят вместе со шквальным ветром. Юрий Андреевич поспешно закрыл окна на балконе.
Словно небо опрокинулось на землю, потоки сильного ливня за минуты залили весь двор. Посреди двора образовалось озеро.
«Как переменчива здесь погода, потому и давление скачет,- подумал старик. Вчера жара несносная, сегодня ветер сорвался, откуда ни возьмись».
Но ветер нежданно успокоился, и тут же прекратился ливень. Немного поморосило для приличия и выглянуло яркое, жаркое летнее солнце.
ВТОРОЕ КРЕЩЕНИЕ ВОДОЙ
Целый день Юрий Андреевич про себя вспоминал жену. Его тянуло поговорить о ней с внуком,
Но не хотелось омрачать мальчика тяжёлыми воспоминаниями. Зачем ему думать о страшных болезнях, его тогда ещё и на свете не было.
И когда проснулся Денис, дед накрыл стол и решил за завтраком начать рассказ о втором своём крещении водой.
- Я тебе обещал рассказать про второй случай, который произошёл уже после войны на реке Чусовой, на Урале, где я родился. Я тогда уже в третьем классе учился.
- А, это про второе спасение? Опять ангел помог?
- Нечего смеяться, так и было.
- А что же ты «Исповедь» так и не дослушал? Парадокс какой-то, слышал, что написал в своей исповеди Толстой? В то время скажи вслух, мол, в Бога не верю, так, наверное, побили бы? Недаром его от церкви отлучили. Хотя и в то время многие только вид делали, что верят. Странно мне, ты в СССР родился и вырос в атеистической стране, пионером был, комсомольцем, а веришь в ангелов разных… Как же так?
- «Богу-Богово, Кесарю-Кесарево», - ответил уклончиво Юрий Андреевич.
- Ты, же был руководителем отдела, значит коммунист, получается, на двух стульях усидел?- допытывался внук.
- Коммунистом я не был, просто за мои знания и умения назначили руководителем группы. Сам в партию не просился, а если бы предложили, то вступил бы и ничего в этом плохого не вижу. Если хочешь знать, устав коммунистов вполне отвечает заветам божьим и морали порядочного человека.
- А как же репрессии? - прищурил глаза внук.
- За эти грехи мы и расплачиваемся, хотя за чужие грехи я не ответчик. Я жил по нравственным законам. Трудился честно, объездил всю страну, в самых трудных местах строил электростанции, нёс людям свет. Подлости людям не делал. Когда надо было, и против начальства мог сказать с трибуны на собраниях. Никто рот нам не затыкал, от того рабочие меня уважали. А что бы я делал в 37-х годах, сказать не могу, не родился тогда ещё. Не сомневаюсь, что во все времена, при любом строе и врагов, и подлецов хватало и теперь достаточно. А за невинно пострадавших у меня душа болит. К сожалению, человек не дорос до высокого звания, какое ему предназначено. За грехи те мы всем народом и покаялись, и «раздраем» поплатились в 90- ые годы. А за свою жизнь, каждый сам перед собой в ответе.
Я Толстого понять могу, начитался философов, метался, искал истину. Несправедливость мира, как и Достоевского, да и любого порядочного человека угнетала. Всё-таки, он понял, что истину надо искать среди простого люда. Простой человек верит без изысков, просто верит и всё, не обязательно быть фанатом, но нравственную чистоту каждый обязан соблюдать. Родился Человеком, так соответствуй, и всё тут.
- Ладно, ладно, что ты так распалился. Я же просто хотел знать, как вы жили в СССР, чего волноваться? У тебя вон, сколько грамот и наград за твой труд. Помню, как в детстве вешал твои медали себе на рубашку.
Денис уже не рад был, что съязвил, поддел деда.
- Ну, давай деда, рассказывай про второй случай, который день тянешь резину.
- Да, ничего особенного,- обиженно начал Юрий Андреевич, но желание рассказать пересилило. С тех пор, как дочь с семьёй переехала в Питер, не часто он виделся с ними, как внук вырос, не заметил.
Он начал смаковать свои воспоминания:
- Подростком я был, уже в школу ходил. А школа наша стояла на другом берегу Чусовой. Нет, чтоб идти по мосту, где все люди ходят, мы, подростки испытывали себя на храбрость. Благо, было где. Недалеко от нашего посёлка, выше по реке стоял леспромхоз. Во время лесосплава по воде шли брёвна сплошняком, как плоты. У быков образовывались затоны. Вот мы и перебегали реку прямо по брёвнам. Я настолько привык, что под ноги не смотрел. Вот и доигрался, не заметил проём между брёвнами, с разбегу провалился в воду и пошёл на дно. Нырять и доставать дно, я - привычный. За лето натренируемся так, что подолгу могли дыхание задерживать на спор. Скорее всего, на этом месте лежало много затонувших бревён, я упёрся, оттолкнулся и пошёл вверх. Но не повезло, головой ударился, не попал в проём. Опять ушёл вниз. Вдруг, вроде свет блеснул, открыл глаза, оттолкнулся, пошёл вверх, но не смог уцепиться, соскользнул. Вот тут-то по - настоящему испугался. Сумка мешала, но я её не бросил, в зубы взял. В тот же миг увидел, что надо мной свет расширяется, даже облако показалось, и мелькнула мысль - это белый лебедь на помощь летит. Почему – то ярко вспомнил о спасении на озере в Подмосковье. Напрягся, вцепился в бревно, вылез и упал . Лежу обессиленный, а облачко, то есть «лебедь», всё ниже ко мне. Как будто какая-то сила вверх потянула. Я опомнился, вскочил и бежать к мосту по брёвнам, что есть сил, а навстречу мужики бегут на помощь. Видимо, издали заметили, как я барахтался. Ладно, что сентябрь стоял, вода не ледяная, одежда лёгкая - рубаха да штаны, а на ногах сандалии. Побежал я по мосту назад домой, сушиться. Повезло, что мать на работе в это время, а то получил бы по первое число. Но больше всего я радовался, что сумку не обронил, даже книги почти не намокли. Так сверху немного, а то бы мне попало, уж точно. Нам книги по очереди выдавали. Надо было отдавать следующему ученику. Книг не хватало. Время послевоенное было трудное.
- Ну, дед, вот уж я не поверю, что сумку не обронил, и книги не намокли, как это такое могло быть?- усомнился Денис. Это уже из области фантастики.
- Так у меня же не рюкзак и не портфель был, как теперь у вас. Мать сшила мешочек из клеёнки, он затягивался бечёвкой. Чтоб книги не пачкались, я обернул почтовой серой бумагой. Мы тогда не таскали в школу неподъёмные баулы. Две книжки, одна тетрадка самодельная, сшитая из серой бумаги. А потом, если тебе сам ангел помогает, то и не такое чудо может случиться.
- Значит, не сам выбраться сумел, а ангел помог? - не удержался, съязвил Денис.
- Конечно, кто же меня направил на свет. Потому, во второй рывок прямо в проём попал. Откуда же взялся лебедь, я же его ясно видел прямо над собой.
- Счастливый ты, деда. Вот бы мне ангел помог курсовую написать, а потом ещё сдать, а то, того и гляди, стипендию отберут.
- А ты не ленись, пиши, больше тебе мешать не стану своими рассказами. А то, не дай Бог, и, правда, не сдашь, - усмехнулся дед.
- Ну, спасибо. Тебе, значит, ангел помогает, а мне – трудись, внучек, не ленись. Хорошо ты, деда, устроился. Но всё-таки, раз уж начал, так ещё за тобой сказка об испытании огнём.
- Это у тебя в голове сказки да виртуальные игры. А за мою долгую жизнь я и не такое повидал. Расскажу как-нибудь, чтоб уберечь тебя от безрассудных поступков. Занимайся, а я почитаю немного, который день книгу в руки не брал.
Назавтра Денис встал пораньше. У деда завтрак уже готов. Решили с утра - на пляж, пока места под навесом свободные.
- Погода отличная, что же терять время, зря валяться в постели. Надо на море, пока погода позволяет, а город посмотреть, успеем ещё.
- Всё-таки прекрасное время года – лето. И жизнь хороша, и жить хорошо, особенно у моря!
Денис притащил лежак и поставил под зонтик. Ты, деда, голову - в тень, а колено больное выстави на солнце. Как грязь нагреется, намажу твоё колено. Полежишь минут десять, и пойдём смывать. Сегодня солнце с утра палит, долго купаться не будем. Ну, давай, не скучай, рассказывай дальше своё «святоё бытие», - шутя, поддразнил старика.
- Я к тому времени уже ремесленное училище заканчивал. Нас определили на практику,- начал свой рассказ Юрий Андреевич, удобнее устраиваясь на лежаке.
- Что за училище такое?- не понял Денис.
- Это всё равно, что теперь ПТУ.
- Ты говорил, что учился хорошо, книги читал, почему же из школы ушёл?- удивлённо вскинул брови внук.
- Если помнишь, росли мы с сестрой без отца, матери тяжело было, а там кормили, давали форменную одежду и обучали рабочей специальности.
Я уже проходил практику на электростанции. В теории всё понятно, но мучил меня вопрос: как ток по проводам течёт? Знал про электроны, про заряды, а реально не мог представить, что там внутри проводов течёт, до чего дотронуться нельзя? Бригадир строго требовал соблюдать технику безопасности. Каждый день инструкции повторяли. Каждый месяц проверки.
Однажды, я случайно увидел, как наш бригадир не пробником, а пальцем проверяет наличие напряжения. Он-то думал, никого нет, никто не видит. Быстрым движением раз ногтём - к оголённому проводу и резко руку назад.
Дурной пример, дуракам - не наука. Решил и я эксперимент провести. Выбрал момент, когда рядом никого нет, и прикоснулся пальцем к токоведущей подводке, а сам дрожу весь, даже взмок от страха. Тут меня и долбануло. Я отпрянул назад и затылком - об стенку. Сполз на пол сижу осоловевший.
Хорошо, ума хватило, одним пальцем дотронулся.
Потом-то я сообразил, что бригадир стоял на коврике резиновом, а я на цементном полу.
- Ну, что не прогнали тебя с работы за нарушение техники безопасности?
- Так я же никому не стал рассказывать, не совсем же дураком был, подводить своего наставника. В те времена с подростками возились, «приставляли» к рабочему высокого разряда, тот отвечал за ученика.
Потом много ещё разных мелких приключений было, пока я понял, как ток по проводам «течёт».
Но настоящее испытание огнём ждало меня впереди.
Вставай, пойдём, искупнёмся и домой. Жарко что-то сегодня, нам, старикам под солнцем долго нельзя. Мне ещё обед готовить, вчера всё доели,- спохватился старик.
- Не суетись, деда, сегодня пельмени магазинные сварим. Мама из Питера не увидит. А тебе ноги надо разминать, пройдёмся пешком, поговорим, а то уеду, когда ещё встретимся.
Юрий Андреевич не ожидал таких слов от внука, думал, надоедает ему своими воспоминаниями.
«Как хорошо жить на свете и знать, что ты кому-то ещё интересен, нужен, кто-то о тебе заботится, печалится»,- с нежностью подумал старик.
- Ладно, уговорил, дойдём до супермаркета, зайдём, выберем пельмени и, сметану не забыть бы. Поедим, вспомним моё студенчество в Ленинграде. Я первый год жил на одну стипендию. От матери ждать помощи не приходилось, спасибо, что иногда на одежду подбрасывала. Это уж потом приноровился, вечерами грузчиком нанимался.
Мы часто варили пельмени, тогда они расфасованы были в картонные коробки. Один килограмм - один рубль. На четверых сложимся, наварим да уплетаем с хлебом. Потом на сытый желудок разговоров да песен под гитару - на всю ночь, пока дежурная не опомнится, да не разгонит.
Как деньги кончатся, так мы в столовой возьмём чай, а хлеб к нему бесплатно в тарелке под салфеточкой. Намажем горчицей, запьём чаем и сыты. Остатки хлеба по карманам рассуём на вечер. Вроде и голодно жили, а вспомнишь, будто в раю побывал. Эх, на то она и молодость.
- А как ты деда, из своего Урала в Ленинграде оказался?
-Представь, как раз в это время в Ленинграде открыли электротехнический техникум. Мне мастер дал хорошую характеристику, вот и отправили, как сироту, за счёт государства, выдали бесплатно билет на поезд, в техникуме предоставили общежитие.
Я через Ленинград, можно сказать, к культуре приобщился. В техникуме строго с этим было. Весь Ленинград исходили. Во всех музеях побывали. Потом уже я сам так пристрастился, что книги стал в библиотеке брать, читать биографии поэтов, писателей. Не заметил, как полюбил стихи, наизусть запоминал. Ребята просили при наших сборищах, почитать им. Представь, сам писать пытался.
Сейчас удивляюсь, что раньше учил, всё помню. А теперь, свои напишу и тут же забыл. Сам ведь написал, переписывал, старался и забываю.
- Не ты один, говорят, так мозг устроен. Все старики отлично до мелочей помнят прошлое, а новую информацию с трудом запоминают,- приободрил деда Денис.
Пельмени Юрию Андреевичу не понравились. Те, советские, хоть из ливера и толстые, а всё же, вкусные были, а эти не поймёшь из чего, страшно есть.« Да, на то она и молодость, там всё прекрасно, не стану портить аппетит внуку.
Ему не терпелось начать свой рассказ об испытании огнём, но внук, забыв обо всём, уткнулся в свой ноутбук.
Юрий Андреевич вымыл посуду, подмёл полы, походил по квартире, раздумывая, чем бы заняться, привычно окинул взглядом свои книги.
- Правду говорят, книги – лучшие друзья не подведут, всегда под рукой, не откажут вместе скоротать время. Нехорошо, когда они в разброс, как из ящика вытащил, так и лежат, не на месте. Как бы неуважение к писателю проявляешь,- размышлял старик, протирая книги одну за другой.
А- а- а, вот она Вера Кетлинская - «Мужество», хотел ведь внуку показать, да не сразу нашёл и забыл. Про то, как строили Комсомольск – на - Амуре. Как ни говори, малая Родина. Внук там родился, в школу пошёл.
- Денис, ты читал эту книгу, о Комсомольске, - старик нашёл повод, отвлечь внука.
Наушники на ушах, не слышит, так и слух повредить можно. И что можно там слушать? Небось, песни непутёвые, - обиженно бурчал дед.
Он раскрыл книгу и, вдруг, на титульном листе увидел надпись: «Моему верному рыцарю в день рождения! Твоя Галя».
Внизу число, месяц, год. 28 февраля 1970г. Мужчина вздрогнул, всё внутри у него сжалось, он судорожно вздохнул. Опять в груди собралась в комок тоска. Прошло столько лет, а печаль его по Гале никуда не ушла, просто померкла.
Он надел очки, ещё раз медленно прочитал надпись и мягко провёл ладонью по листку, будто дотронулся до самого сокровенного.
Как это было давно. После возвращения из Монголии, им дали благоустроенную квартиру, в «хрущёвке», как теперь обзывают. Но после уголка в общежитии, она показалась им хоромами. Две комнаты, кухня, ванна. Обзавелись мебелью и договорились, на все дни рождения и праздники дарить друг другу книги. А повезёт, так подписку на собрание сочинений классиков. Юрий Андреевич приобрёл два кресла - качалки. Поставил их на балкон друг против друга. В свободные минуты они усаживались с книгой. Читали вслух по очереди. Весело было, отрываясь от чтения, глядеть то на деревья во дворе, то на облака в небе, угадывать в их форме фигуры разных зверюшек, птиц, спорить и смеяться, как дети.
«Галя, Галя, не довелось тебе пожить у моря, а ведь мечтали, как выйдем на пенсию, сразу на - юга», - тяжело вздохнул старик.
Разве могли они представить, что страна, которая была оплотом их стабильности и благополучия, вдруг в одночасье рухнет. И противное слово капитализм проникнет в их быт со всеми ему присущими «язвами». Первый удар не пришлось ждать долго, пропали все вклады в сбербанке. Потом пошла волна сокращений. Галю выпроводили на пенсию даже раньше срока, даром, что она заочно получила высшее образование, была хорошим специалистом. Сколько труда было вложено, она работала в техотделе, помогала электрикам и техникам внедрять рационализаторские предложения в производство. Пенсию назначили смехотворную и это с северными надбавками.
Юрию Андреевичу повезло, не сократили, но зарплату не выдавали многими месяцами подряд. Стресс, за стрессом, скорее всего это и послужило началом Галиного недомогания. Активная, энергичная, она оказалась не у дел. Чтоб свести концы с концами, Галя занялась огородом. Возня весной в промёрзлой земле, не прошла даром.
«Что ни говори, вспоминать горько, лучше об этом не думать, ещё поднимется давление, возись потом со мной. Вот радость-то внуку. Пойду, заварю чай с мятой».
Денис оторвался от ноутбука и увидел, что дед, прошёл на кухню понуро сгорбившись. Он последовал за ним:
– А не пора ли нам чайком побаловаться, что-то ты затих. А хочешь, я тебе анекдот расскажу, вот сейчас в интернете вычитал. Ведь есть же люди, быстро на все события реагируют.
Слушай, сидит на ветке ворона, в клюве сыр держит. Мимо пробегает лиса, остановилась, говорит:
- Ворона, ворона, ты за кого голосовать будешь? Ворона молчит.
- За кого, говорю, голосовать будешь ?» Молчание.
- Ты что, оглохла что ли, за кого голосовать пойдёшь?
Нервы у вороны не выдержали:
- За кого, за кого? За Путина.
Лиса подхватила сыр и говорит:
- Ну, я так и знала.
- Что тут смешного? - улыбнулся дед, - я пойду, прилягу, телевизор посмотрю, устал немного, а ты ужинай, чаем сыт не будешь.
«Что-то старик скис сегодня, даже книгу не стал читать», - Денис взглянул на книгу, которую оставил в кресле дед.
Обложка твёрдая, даже не поблекла. «Мужество»,-прочитал он, и ,не раскрывая, поставил на полку. Кто её в Комсомольске не читал? Ещё в девятом классе он на эту тему реферат готовил.
«Да, во все времена есть пассионарные люди, увлечённые заманчивой идеей. В школе дискуссии по этой книге проводили. Спорили. Одни с сарказмом утверждали, что город строили заключенные. Другие, наоборот, восхищались комсомольцами - в ужасных условиях на одном энтузиазме, осушали болота, возводили город в тайге.
Однако, город построили, до сих пор стоит военный форпост на Восточных рубежах. Приходили в школу первостроители, рассказывали про ледовый переход Первый десант шёл из Хабаровска по льду Амура до села Пермское. Потом прибывали добровольцы большими отрядами. Первостроители вспоминали, что шли по льду Амура и несли на руках абажуры, так как их в узлы не вложишь. Ехали жить надолго, с надеждой найти семью, обустроить свой дом. В конце концов, так оно и вышло. Ведь построили же, и во время. К началу войны авиационный завод выпускал уже бомбардировщики дальней авиации. На судостроительном заводе строили подводные лодки. Город разросся, не улицы, а проспекты. Дома многоэтажки, в берёзовых чащах. Дугой окаймляет могучая река Амур, а вокруг бесконечные сопки, покрытые дремучей, бескрайней тайгой. Хорошо подобрали площадь, о будущем подумали. Теперь приезжают со всех концов страны спортсмены на лыжную базу и туристы, чтобы полюбоваться тайгой, озёрами.
- Эх, сейчас бы поесть дедушкины котлеты из красной рыбы да картошку с красной икрой, а в детстве нос воротил. Как раз в сентябре сезон. Жаль, сейчас там все заводы не работают, кроме авиационного, работы нет».
Денис почувствовал что-то вроде ностальгии. Как уехал в Питер, так не пришлось побывать в родном городе. Теперь и дед переехал, родных почти не осталось. Он не думал, что книга вызовет у него такие чувства, что-то защекотало внутри, как в детстве, когда мама ласково гладила по головке.
«Размечтался, пойду, взгляну, как там дед? Может с ним шахматы поиграть, что-то он не в себе сегодня.
Денис вошёл в комнату:
- Толи спит, то ли вид делает?
Юноша не стал тревожить старика,- наверно, вспомнил свой город, где всю жизнь прожил, где молодость прошла. -Не забыть бы завтра, попросить его про третье испытание рассказать, пусть порадуется. Как начнёт вспоминать, так глаза светятся, настроение меняется. Наивные эти старики, то в ангелов верят, то в утопические коммунистические идеи. Что-то ангелы им не помогли, когда их ваучерами объегорили, вклады нагло отобрали.
Ангел- хранитель, а бабушку Галю не пожалел, не сберёг , хотя бы ради деда. Сколько лет прошло, а он забыть её не может».
Вчера палило солнце, листья на деревьях пожухли, поблекли. Зато наливались янтарным соком алыча, абрикосы, темнели сливы. Народ задыхался и ругал жару, спасало море, а дома - кондиционеры. И вот уже во второй раз дождь. Начался он с ночи. Юрий Андреевич слушал, как бьются капли по крыше балкона. Будто кто-то упорно вбивает гвозди. Потом у дождя терпение лопнуло, и он стал поливать, как говорят, из ведра. По балконным окнам - потоки.
«Ну и ладно, и хорошо, пусть освежится земля, и дышать станет легче», - думал старик. Он не хотел нарушать сон внука и лежал тихо, слушая дождь.
Вспомнил, что когда отдыхали с Галей в Крыму, тоже так лили по ночам дожди, а утром, как проснутся, так и солнце выйдет. На ясном небе ни тучки, ни облачка. От ночного беспутства грозы и следа не останется.
Как хорошо, что Крым в Россию вернулся. Странно, Украина - чужая страна. Раньше бывали в Киеве. Впервые в жизни там любовались каштанами в цвету, пирамидальными тополями, подпирающими верхушками небеса. Киево-Печёрская лавра, театры, скверы, великий Днепр - всё было своё, родное. Помнится, удивлялись красоте и чистоте. И прилавки не скудные, как в России. Привозили красивые сувениры, украинскую посуду. Чего только там не было!
А ведь, много на Украине, и в Белоруссии так же, как и в русских городах до Волги было разрушено, сожжено фашистами.
Всем миром отстраивали, строили заводы, учебные, научные центры. Неужели всё доброе так быстро забывается?
Юрий Андреевич прислушался, на кухню вышел внук, поставил чайник на плиту.
-Ты что рано встал, дождь только затих, спи ещё, к обеду прояснится, сходим в город, ты ведь ещё его не видел, здесь, говорят, и второй парк есть.
- Мне нет разницы, с тобой хоть на край света, - шутливо отозвался Денис.
– На край не надо, туда ещё успею,- дед обрадовался. Есть с кем поболтать.
- Смотри, какая после дождя красота на улице. Теперь только жить бы, да жить. Ни забот, ни тревог, пенсия потихоньку капает. Живём, как в раю!- развеселился дед.
- Это верно, я бы с радостью согласился на большую пенсию пожить сейчас, а как нагулялся бы, потом можно и работать, тем более пенсионный срок, всё-таки, несмотря на все протесты, увеличили, - вздохнул внук.
- Вот, вот мечта потребительского поколения.
- Да, деда, не говори, проблема отцов и детей неисчерпаема, каждый век, по- своему поворачивается,- подстраиваясь под старческий голос, поддакнул Денис.
- А что мы сегодня будем есть? Придётся доедать вчерашний борщ, а на второе я омлет пожарю.
Вчера всё время отнял сосед со своими шахматами. Ему то что, у него супруга приготовит и подаст. Как проголодался, так сразу и побежал к ней. Насиделся я вчера за шахматами, спина заныла.
Пока дождь идёт, расскажу тебе свои приключения, вспоминать потом будешь деда.
Денис решил не вступать в дискуссии, угождать, так угождать. Жалел старика, сколько лет один прожил, никого не привёл в дом.
Бередить раны деда, он не решался . О бабушке Гале в доме старались говорить только тогда, когда поминали- в день кончины.
Но дед уже не мог остановить свои воспоминания и за завтракам стал рассказывать дальше.
ВТОРОЕ ИСПЫТАНИЕ ОГНЁМ
- Это случилось в Монголии. Нас отправили туда в длительную командировку. По договору связисты должны были построить там телефонную станцию, а наша бригада подстанцию, установить резервный дизель-генератор и выпрямительное оборудование, всё, что касается электропитания. Начали формировать бригаду, и мы с Галей решили поехать.
- Помню, давно ты что-то про Монголию рассказывал, какие там песчаные бури, как глаза открыть нельзя было. То-то у монголов глаза узкие. Охота вам было ехать туда? – скрывая зевоту, перебил деда Денис.
- Представь себе, была охота. Не всем удаётся попасть на монтажные и наладочные работы, а это для молодого специалиста прекрасный опыт. Одно дело эксплуатация готового объекта, другое дело - монтаж и тренировка аппаратуры. К тому же всем после удачного ввода обещали выдать квартиры или продвинуть по очереди. А в-третьих, сам знаешь, молодость, романтика, неизведанная страна.
Детей у нас ещё не было, вот мы и поехали. Я не пожалел, люди подобрались проверенные, опытные. Нам с Галей выделили уголок в том же зале, где оборудование должны были монтировать. Я поставил временную перегородку из фанер. И ничего, жить можно было. Главное, и работа тут же, даже на улицу выходить не надо. А там завоют ветра, песок, как наждаком глаза режет. И с водой плохо, и продукты непривычные, работа без выходных. Изредка нас на экскурсию возили посмотреть страну.
Работы уже к концу подходили. С нами были практиканты электротехники местные, они должны были научиться за это время, потом после пуска в эксплуатацию, самостоятельно работать.
Не буду вдаваться в производственные особенности. Телефонная станция была из Чехии, фирмы «Тесла». Когда связисты стали раскрывать ящики с оборудованием, оказалось, все мелкие детали которые должны были быть уже смонтированы на заводе валялись в рассыпную. Детали назывались ласково «пальчики». На рейке – упругие иголочки из особой стали. Чтоб собрать их, требовалась тонкая регулировочная работа вручную. Это отняло время, и связисты, и мы отставали от графика. В нашем оборудовании попадались такие повреждения, что невольно приходило в голову - это настоящее вредительство. Вот что нам подстроили чехи. Как волка не корми, как говорится, а он всё в лес смотрит. С одной стороны намучились мы, сроки поджимают, но зато чем больше повреждений, тем больше практики для эксплуатационников. Мы торопились и не подумали, что даже в партиях предохранителей нам подсунули брак…
- В этом, что ли твоё крещение огнём?- поглядывая на свой смартфон, спросил Денис.
- Какой ты нетерпеливый, это не огнём испытание, а политикой, ненавидели они всегда русских, а наши отцы за них головы положили.
Историю учи, поймёшь, только в новых учебниках вранья полно. Наши либералы изгаляются, свободу получили. Ладно, оставим политику, слушай.
- Однажды ночью, разразилась гроза. Галя спала чутко, первая проснулась от запаха гари.
Она растолкала меня. А я ещё побрыкался, спи, мол, чудится тебе, это от грозы запах. Но она растолкала меня и, мы, одевшись, вышли из-за своей перегородки, пошли по залу. Зал огромный, оборудование станции уже было установлено. Зажгли свет, прошли вдоль оборудования, принюхиваемся, действительно запах гари, но тянет снизу. Галя вернулась и схватила плотное одеяло. По инструкции противопожарной безопасности должны были быть такие на станции, а мы воспользовались, и по ночам ими укрывались. Я бегом спустился на первый этаж. Из кросса, куда весь кабель с линии заходит, дым тянется, дверь закрыта. Я схватил со стены огнетушитель и побежал со двора к запасной двери, знал, что та дверь тонкая, временно поставили, пока кабель тянули. Я её легко вышиб, и тут меня обдало жаром. От дыма, показалось, всё объято пламенем. Я инстинктивно отпрянул, тут подбежала Галя, она уже успела позвонить пожарным. Но я знал, пожарные тушить не станут под высоким напряжением, надо было в любом случае обесточить. Галя догадалась, накинула на мою голову одеяло. Я рванулся к щитку, зная, где он находится. Для электрика, первое, расположение важных узлов знать назубок. Схватился и вырубил рубильник, хотел подбежать к огнетушителю на стене и снять его, тут на меня налетело белое огромное облако, я отшатнулся, споткнулся об стремянку и повалился на пол. А Галя, от страха, издали направила на меня струю из своего огнетушителя. К этому времени, и пожарники подоспели, и начальство тут, как тут.
- Так что же это за оборудование такое, если загорается от грозы, чушь какая-то,- возмутился Денис, сказки какие-то рассказываешь.
- Вот тебе и сказки, как потом комиссия разобралась, оказалось в комплекте станции, что пришли из Чехословакии были не нормативные разрядники. На воздушной линии из-за грозы случилось перенапряжение, а разрядник на станции не оборвал цепь, вот тебе и пожар. Во время почуяли, спасли оборудование. А ведь, всё было уже почти готово к пуску.
- А как же ты, не обжёгся?
Руки подгорели, я даже не почувствовал в горячке, лечился потом в больнице. Не поверишь, один техник монгол принёс лекарство народное, я стал мазать руки, быстро на поправку дело пошло. Зато лицо не пострадало, одеяло спасло. Недаром инструкция всё предусматривает.
Вот и подумай, какая сила не дала мне к огнетушителю добежать. Именно в тот момент, упал кусок горящего кабеля. Нет, я думаю, неспроста всё совпало. Это белое облако, не дало мне дальше в глубину пробежать.
- Свежо предание, да верится с трудом, - засмеялся юноша.
- Эх, ты, Фома неверующий. Всё же к сведению прими, технику безопасности, хоть есть ангел, нет его, соблюдать надо чётко. Для тех, кто имеет дело с высоким напряжением - это закон Божий.
ПАРК НИКОЛЬСКОГО
До сих пор дед с внуком ещё не видели другую часть курортного городка, ходили на море по ближней дороге. Сегодня они решили прогуляться до второго парка, как посоветовал сосед. Вышли из дома, и пошли прямо по аллее. Много мамочек с колясками, без конца мчатся дети на велосипедах, роликах, только и оглядывайся, как бы, не налетели.
Огромные деревья, склонив тонкие ветки, шатрами висели над аллеей, сквозь листья проглядывалось лазурное небо с белоснежными облаками.
После дождя всё располагало к прогулке. Радовали разноцветьем газоны, работали фонтаны и многочисленные аттракционы. Мимо торжественно прошагали кони, в седлах восседали детишки.
- Надо же, кони разгуливают, - удивился Денис. Летом здесь весело, а вот зимой дед затоскует.
- Посмотри, - в свою очередь, воскликнул Юрий Андреевич,- купола сверкают, это же храм и совсем близко от дома. А я видел церковь, но совсем в другом конце города. Может, зайдём, - неуверенно тронул за руку внука.
-Давай, на обратном пути, а то магазин закроется на обед, мне надо флэшку и батарейки купить.
Минут через десять дошли до огромного супермаркета. Напротив - арка, сверху надпись «Парк Никольского».
Парк – громко сказано, скорее сквер. Здесь не так многолюдно, уютно. Дошли до середины аллеи и остановились. Перед ними стояла на невысоком постаменте большая скульптура.
- Так вот почему парк Никольского? Я подумал, парк назван в честь царя Николая, даже удивился, а это же Святой Николай Угодник. Вот и не верь после этого в чудо! Надо было переехать в этот город, чтоб увидеть почти рядом с домом своего спасителя, - старик невольно перекрестился, - хорошая фигура, во весь рост.- Вот ведь расскажешь, не поверят, как будто он меня сюда специально притянул. Я столько лет не уезжал, не мог Галину могилку оставить. Меня даже священник поучал, что нельзя привязываться к умершим. Нехорошо это. А я не мог, я ведь слово дал, что не оставлю её, а сам уехал.
- Ну, вот, расстроился,- заволновался Денис,- лучше пойдём, в храме бабушке Гале свечку поставишь.- И, если захочешь, то помолишься и святому Николаю Угоднику, и Санта Клаусу, и дедушке Морозу, всё одно,- добавил про себя, усмехаясь, юноша.
- Если честно сказать, смутился дед,- я в церковь редко захожу, да толком и молиться не умею. Как Галю похоронили, мне священник сказал, что надо свечку ставить на помин души, вот я и ставлю иногда, как тоска нападёт.
- Какая разница, я читал в какой-то книге, что главное, чтоб вера в душе была. Тебе себя корить не в чем. Ты, как верный рыцарь, даже не женился. А за могилкой обещался племянник присмотреть, там ведь и бабушки Гали брат похоронен, ты что забыл? - старался успокоить деда Денис.
- Ладно, ты хотел в магазин зайти, иди, я посижу здесь на скамейке, поразмышляю, отдохну, иди, не беспокойся. Старик обошёл вокруг скульптуры, прочитал надпись. У подножия стояла вазочка, в ней живые цветы.
«Это хорошо,- обрадовался он, - теперь и я буду сюда приносить цветы. Да, «как верный рыцарь»,- повторил и удивился, что внук нашёл точные слова для него, неужели прочитал надпись на книге и молчал. Тактичный у меня растёт внук, слава Богу, дочке на старости опорой будет»,- порадовался Юрий Андреевич.
Теперь, когда он вслух проговорил о жене, ему стало легче, будто тоска, напавшая на него после отъезда из Комсомольска, наконец, отпустила.
Прибежал запыхавшийся Денис, видно, что торопился к оставленному деду.
- Ну, что, ты в порядке, отдохнул?
- Да, да, пойдём, а то храм закроется.
И в Питере, и в Москве Денис заходил в разные храмы, интересовался, как турист. Особенно много они поездили по историческим местам с дядей - историком, любителем старины. Убранством, иконами, фресками удивить его было бы трудно, поэтому он спокойно осмотрел не древнее здание храма, заглянул внутрь и вышел во двор. Он прошёл вглубь двора и обнаружил искусственный пруд. В пруд с шумом стекала вода из невысокого водопада. И, вдруг, обомлел, прямо на него по водной глади медленно плыли два лебедя.
«Вот уж и, впрямь, чудо какое-то»,- вздрогнул юноша, И пруд, и плавающие лебеди - не диво. Сколько раз он в Питере кормил их с рук, но здесь, во дворе храма увидеть лебедей после рассказов деда? Это уже слишком, это точно мистика. Вот так сюрприз деду, так сюрприз. Невольно в эти сказки поверишь. Белые лебеди - ангелы здесь с ним рядом! Теперь, точно, мама его в Питер не сможет переманить. Только бы дед не разволновался вконец. Уж слишком много сюрпризов в один день.
Денис поторопился встретить деда и подготовить его, прежде чем он увидит лебедей.
Когда дед подошёл к пруду, два огромных белоснежных лебедя вышли из воды и встали рядом с решёткой, будто приготовились к встрече. Как и боялся Денис, дед не выдержал, увидев птиц, он заплакал.
А потом только и смог, что повторять, как ребёнок, доказывающий свою правоту:
- Вот видишь, видишь, я же говорил, это же не просто лебеди, это мои ангелы - хранители.
- Да, деда, ты прав, теперь и я понял, что они твои ангелы - хранители, - громко подтвердил внук, про себя же подумал:
«Точно ребёнок радуется. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Надо же, как внушил себе веру. Только вот почему же эти ангелы, в которых он всю жизнь так искренне верит, не уберегли его Галю? Судя по всему, между ними большая настоящая любовь была. Дед любит её до сих пор, тоскует.
А может быть, это ангелы одарили его лебединой верностью? Говорят же, не каждому дано любить. Через всю жизнь, несмотря на боль, пронести свою любовь. Интересно, что это за сила такая, верность? Неужели и я так смогу, не ропща, любить одну всю жизнь? Да, такая тема заслуживает не курсовую, а диссертацию.
Юноша тихо подошёл к решётчатой ограде, встал рядом с застывшим в изумлении дедом.
Лебеди спустились на воду, медленно и торжественно поплыли рядом. И вдруг, один из них распахнул во всю мощь крылья и помчался, едва касаясь воды, до конца пруда. Он снова и снова проделывал это перед изумлёнными зрителями. Неужели, так доказывал свою любовь…?
ЕЙСК 2019г.