Я не желал себе родню другую
И, сидя маленький за низеньким столом,
Твоё лицо мелками нарисую,
А сам дрожу измученным нутром.
Нарисовал как руку поднимаешь
Над детской несмышлёной головой,
Другой меня за волосы хватаешь,
Крича: "Молокосос, не спорь со мной!"
А на чужих рисунках, так неровно,
Но всё же очень искренне любя,
Написаны счастливые словечки
И ярко нарисована семья.
На стенку в садике повесит воспитатель
Затейливые детские труды,
Светятся, блещут милые рисунки
От доброты своей и простоты.
А мой зияет чёрною дырою,
Как сор, как грязь, он портит дивный вид.
Увидят все, как я живу с тобою.
Я не скажу,
Но он заговорит.
Ты в пьяном буйстве бил о стены маму,
Меня лупил от лампочки шнуром.
Не зарастут на сердце эти раны,
Не зарастут сейчас и не потом.
А от тебя несёт огнём и жаром
Дешёвых виски, пива и вина.
Квартира пропиталась перегаром.
Мой дом есть ад, а ты в нём сатана.
Кричу тебе: "Оставь, не трогай маму!"
А ты в ответ: "Уйди, сопляк, убью!"
Удар я за ударом получаю
И звонкие затрещены ловлю.
Как цикл день идёт себе и кружит,
Текут года, не гаснет этот ад.
И каждый раз домою возвращаясь,
Ловлю твой злой, пустой как бездна, взгляд.
Я нарисую множество рисунков,
Где мама есть, а рядом я и ты
На них орёшь, нещадно бьёшь и лупишь-
Мы все кривая копия семьи.
Подобна жизнь холодному оврагу,
Где кожу искусали муравьи.
Мой крик души стремится на бумагу,
А я молчу, как приказал мне ты.