В далеком-далеком проеме,
Среди заросших пылью окон.
Стоял стул. Одинокий и храбрый.
И в крайней комнате он заточен.
Да, у него нет ноги уж давно,
И обивка протерлась изрядно,
А когда-то за чайным столом.
Гордо стоял и был непременно нарядным.
А теперь никому и не нужен.
Есть и покраше стулья, увы,
Но в одно он верит точно,
Что однажды к нему подойдёте Вы.
Когда развалятся новомодные ваши,
И посыпятся словно песок,
И тогда подойдёте к нему извиняясь,
Попросив посидеть за столом.
И поставят на видное место
Прямо по центру, дабы видели люди,
И тогда все заиграет, как раньше
Залпы счастья изо всех орудий.
Ну, а пока стоит одинёшенек,
Ожидая своего звездного часа,
Когда заберёт его человек.
На кухню точить с кем-то лясы.