Лукавые глашатаи
Я творящий , не критикан ,
Мое дело писать шедевры !
Пусть Алешин танцует канкан
И с Луканкиной жаждут пресервы .
Обнулил одного Николай ,
А другую вовсю отминетил .
Ты на падших читатель взирай ,
Шельм небесный творец пометил .
Имена им теперь подавай ,
Из неясного , зыбкого круга .
Разрезают мечты каравай
И заливисто хвалят друг друга .
Подружился Евстахий с каргой
И великими славятся вместе .
Но пузырь над туманной кугой ,
Лопнул снова на смутном месте .
Ничего не создали в чести ,
Все лукавое от лукавых .
И Луканкина будет нести ,
Ахинею о жизни неправых .
И Алешин продолжит трындить ,
О незримых прошедшего века ,
Продолжая хулить и стыдить ,
Ныне классика и человека .
***
Воронеж любит Гендель Коц ,
Здесь Лютый пишет о Пархоц
И корифей Макаров пишет ,
Как город обожает Вишет .
Тамбов не любит тамада ,
Он на фуршете без стыда ,
О саде говорит камней ,
Что изваяний всех умней .
Ряд бюстов лысого дельца ,
С ухмылкой хищной стервеца .
Идет вдоль них оригинал ,
Своей гордыни маргинал .
И тамада с фальшивой лирой ,
О майне воспевает с вирой .
Но тени с воем прозвучат ,
Как стаи нечисти волчат .
Воронеж в творчестве иной ,
За дней просветной пеленой .
Нестругин , Щелоков , Пархоц ,
Шедевры пишут и для Коц .
***
В Мытищах у Алешина ,
Был образ ausweisа :
Чубайс похож на Сошина ,
А Сошин на Чубайса .
Сиял Олег белесый ,
Вновь лысиной обширной .
Но Середа курносый ,
Мудрил с крольчихой жирной .
Здесь дети пребывают ,
Не лейтенанта Шмидта .
Глазковы не зевают
Когда идет Розита .
О чем -то шутят рядом ,
Кому - то просят верить.
Поводит Роза взлядом
И просит пыл умерить .
Идут дельцы навстречу ,
В Мытищах не с Чубайсом .
Глазковы , Сошин , Гечу ,
Алешин с ausweisом .
У Виктора все схвачено ,
Кузен помог погибший .
За творчество оплачено ,
Судьбой себя спалившей .
В Тамбове стая хищников ,
В Мытищах круг политиков .
Дерзай среди зачинщиков ,
Игры в талантов критиков .
Но с другом опечаленным ,
Гость предсказатель казусов .
С Алешиным - Молчалиным ,
Радушный Сошин - Фамусов .
Награда гостю вызреет ,
Друзъя в Союз пролезут .
Глазков коверным выступит
И всем штаны налезут .
***
Пеленягрэ не игрок ,
В голубых глазах поэта .
Подмосковный вечерок ,
Упоителен у лета .
И французской булки хруст ,
Побуждает пить какао .
Вырывается из уст :
-- Бытовать имею право!--
Пеленягрэ не стяжал ,
Отвратительные речи .
Он любить не возражал ,
Электрические свечи .
Но перо его строфы ,
Из небесного полета .
Воспаряет он с софы ,
Словно селезень с болота .
Виктору Интер - Союз ,
Ныне в туне интересен .
Деловой Гриценко Хьюз
И ценитель его песен .
Ивановы в СоПиРо ,
Бьют пиарные баклуши .
Вновь писателям ЗерО,
Вешают лапшу на уши .
Виктор верить не спешит ,
Рыночных времен кумирам .
Больше многих не грешит ,
Пребывая в мире с миром .
***
Слово не камень из мостовой ,
Речи твоей откровенной живой .
Что произнес отвечай за слова ,
Если душа неизменно права .
-- Я вас люблю -- полюбив говори ,
Лживым порочным огнем не гори .
Угли грехов не погаснут вовек ,
Если фальшивит везде человек .
Власти от Бога по мере весов ,
Если мамоны не пестуют псов .
Если не хапают жадно казну ,
Не опошляют времен новизну .
Камень тесать и картину писать ,
Это не в Слове творцу воскресать .
Было в начале и будет в конце ,
Слово сиять в поднебесном венце .
Скульптор ваяет , художник творит ,
Только поэт от небес говорит .
Каждому делу свое ремесло :
Пахарю сошку , провидцу число .
***
На газоне уток стая ,
Рядом перекрестный брод .
У крылатых жизнь простая ,
Если кинут бутерброд .
Клювы утки раскрывают ,
Хлеб смакуют у дорог .
Пролетарскую все знают ,
Речки обрамлял порог .
И Дворянскую когда - то ,
Открывал дорожный знак .
Время идолов не свято ,
Как и рынок не кунак .
Русло речки земляное ,
Родники - ключи глубин .
Место видится родное ,
Уткам снова у рябин .
Ходят посуху утята ,
Где засыпана река .
Кормят крохалей ребята ,
Сытным хлебом камелька .
***
Натали Радостева , в горницы тиши ,
Повторяя Злостева , словом не греши .
Памперсы с платочками не сули продать
И анчуткам с квочками , не стремись воздать .
Знаки препинания , не приемлет выпь ,
Натали признания , с горяча не сыпь .
Филин расхохочется , от дурных речей ,
Воскресенья хочется - веруй горячей !
***
Петр Алешкин столичный писатель
И не нуждается в лишних словах .
В темах житейских упорный искатель .
Что б не пустынилось в головах .
Знает Тамбовщины он нигилистов
И раскулаченных злую нужду .
Стычек антоновцев и коммунистов ,
Знает Алешкин шальную вражду .
Я выпивал с ним в лихую годину ,
Родственник доки томился в суде .
Петр Алешкин спасая судьбину ,
Был как жемчужина на бороде .
Добрый , отзывчивый и не спесивый ,
Петр сегодня в посылах другой ,
Пишет Аршанскому -- Образ красивый ,
Мира лукавых и мудрость дугой --
Круг бесноватых судивших поэта ,
В храме разрушенном катами зла ,
Снова Алешкин с лучами рассвета ,
Видит друзъями с хламидой чела .
***
Стоит без окон и дверей ,
В лесу избушка егерей
Здесь Овертона нет табу ,
Позаносил буран избу .
Не видно дыма из трубы ,
Не слышно бражников пальбы .
В фаворе небыл Овертон
Лишь снега зиждиться мутон .
Проснется егерь в тишине
И нету сосняка в окне .
Какой тут к лешим Овертон ,
Кручинушка забвенью в тон .
Откроет дверь нажав плечом
И будет Овертон причем .
Потом отроет всю вокруг ,
Концептуальным станет вдруг .
***
Елена многих не читает ,
Как ей любовник говорил .
Она метрессу почитает ,
Гиббонов туны и горилл .
Елена видела животных ,
Как отражденья в зеркалах .
Среди Чердачных беззаботных
И щелкоперов при делах .
Одни быкастые в астрале ,
Другие блудные козлы .
Луканкиной опять в запале ,
Привиделись теней узлы .
Елена Колю не читает
И Маркова с ужасным ВОВ .
Она с Алешиным мечтает ,
Построить поднебесный кров .
И в ниЧЕго играя леди ,
С курчавым перышко найти .
И буки тщетности и веди ,
В квадрат лукавства возвести .
Зачем Елене бред отпетых ,
Творца судивших над крестом?
Она животных не согретых ,
Согреет с фиговым листом .
И Гришин хряком воздыхает ,
И Мещеряк как Минотавр .
Наседкин напрочь высыхает ,
Ревнующий , убогий мавр .
Елене чтиво надоело ,
Душа осатанела вновь .
Зудит пылающее тело
И жаждет лютую любовь .
***
Дипломы , награды , фуршеты и славицы ,
А где же роман о судьбине красавицы ?
Труба на Донбассе забыта Козловщина ,
Борис Иванов и вокруг Ивановщина .
И Никас Сафронов посланцем мармонов ,
Дарует картины о жизни Бурбонов .
Дипломы разведки и знаки отличия ,
Шампанского нету Дюрсо для приличия .
И вновь Кочу - Бей увлеченный пташинами ,
Смеется в снегу на парковке машинами .
Поветрие сильное , схожее с дурью ,
Подвески иметь с поднебесной глазурью .
Дипломы , награды , фуршеты и славицы ,
Где нету романа о жизни красавицы .
***
В Химках не был Эхнатон ,
Фараон земель Египта .
Будет скоро хакатон ,
Проводится манускрипта .
Развернут его на свет
И откроют на странице ,
Где талантов еще нет
И прибежища в столице .
Хакатон и Кофе - брейк ,
Для Деметрии и Данса .
Лютый обожает шейк
И фокстроты декаданса .
В манускрипте молодых ,
Любят только молодые .
Но у писарей седых ,
Все Пегасы не седые .
Эхнатон свой хакатон ,
Обретал в пылу борений .
В Химках золотой жетон ,
Пропуск в дали озарений .
***
ПРАВ АЛЕШИН , ПРАВ ТРУБА ,
ПРАВ И ЮРИЙ МЕЩЕРЯК .
ТОЛЬКО КАЖДОГО СУДЬБА ,
КАК ПОХОДКА РАСКОРЯК .
ДЛЯ ГонтАРЕВОЙ ТРУБА --
ПЕС СТОЛИЧНОЙ СУЕТЫ ,
ВИДИТ ЖЕНЩИНА РАБА ,
ГОЛЬНОГО СВОЕЙ ТЩЕТЫ .
ДЛЯ ДОРОЖКИНОЙ ОЛЕГ ,
ИЗВРАЩЕННЫЙ ХЛЫЩ ВСЕГО .
ВЕДЬ АЛЕШИНА РАЗБЕГ ,
ВРОВЕНЬ С ФИНИШЕМ ЕГО .
В РАСТОПЫРКУ ВСЕ , В РАЗЛЕТ ,
РАДИ СЛАВЫ НА ЮРУ ,
А КРЫЛАТЫХ ГРЕЗ ПОЛЕТ ,
МЕТЯТ В КРОЛИЧЬЮ НОРУ .
ПОСЕДЕЛИ ОТ ЗАБОТ ,
ПОЛЫСЕЛИ ОТ ТРЕВОГ ,
ТОЛЬКО ТВОРЧЕСКИХ РАБОТ ,
ВЕСЬ РАСХРИСТАННЫЙ ИТОГ .
***
Андрей Тимофеев не стрепет ,
Используя творческий трепет .
О нем говорит молодым ,
Несущим к роящимся дым .
Пчелиные семьи творений ,
Еще в пересменке борений .
Дыми , усмиряй , разделяй
И с маткой рабочих вселяй .
Пусть трутни свое совершают
И стражи чужих не пускают .
Пусть взяток приносят рои ,
В бесценные соты свои .
Жужжите пчелиные печи ,
Из воска получаться свечи ,
Лекарство из нежной пыльцы
И мед предпочтут мудрецы .
И химия творчества в Химках ,
Естественной будет в ужимках .
Душевной до бренной борьбы ,
С шедеврами личной судьбы .
***
ЛитРоссия где Огрызко ,
От невежества не близко .
От Блефуску далеко
И Вульфхере нелегко .
Растопырив правды лапы ,
Доки истые кацапы .
Лживым спуску не дают
И препоны создают .
Без Огрызко всюду гладь,
Хочешь кривдушку пригладь .
А с редактором судьбы ,
Маска сорвана с Трубы .
С награжденных и других ,
Красок ярких дорогих .
А под выделкой лицо ,
Как тупейшее яйцо .
Фантомасов дни в огне ,
Раз Огрызко на коне .
В ЛитРоссии жизни речь ,
Как горячая картечь .
***
В Москве Труба не интересен ,
Таких пройдох не сосчитать .
О деловых десятки песен ,
Я не стремлюсь их почитать .
В Екатеринбурге у причала ,
Труба Приваловым басил .
На миллионы не серчала ,
Мадам с которой колесил .
Слыви Тамбовским меценатом ,
Привалову Урал - привал .
И Анатолий местным хватом ,
Ты станешь как подозревал .
Железо пусть куют трудяги ,
Приумнажай словес маржу .
И в Александъ еще стиляги ,
Покажут Чарльстон ежу .
Мамона ухарю за то ,
Тщеславьем щедро воздала .
Труба ты в творчестве никто ,
А как Привалов ты скала .
***
Василий Дворцов одаренный поэт
И храмы расписывал помолясь .
Душой перечитывал Новый Завет ,
На грешную бытность не злясь .
В Союзе писателей дока Дворцов ,
На конкурсах учит воспринимать .
России возносит Святых Праотцов ,
Чтоб чуждые истины не занимать .
Своя озаренная правда основ ,
Дворцовская с яркой судьбой .
Но есть Полубота и Иванов ,
Кренев и ЕрпылЕв с Трубой .
Политика ныне билеты менять ,
Союз обновить на юру .
Причины обмена творцу не понять
И чью - то шальную игру .
Покуда художник Дворцов говорит ,
Каков безобразий капкан .
Писательский храм Артемиды горит
И жарит Помпеи вулкан .
***
Стопка книг , чемодан ,
Он сидит у порога .
На стене Магадан
И картины дорога .
Затерялся в кармане билет ,
Вникуда на года , навсегда ...
И пальто приснопамятных лет ,
Как застегнутых дней череда .
Может быть он вернулся уже
И сидит у порога забвенья .
Стопка книг , чемодан неглиже
И пустая тетрадь откровенья .
Может быть его нет ,
Отразился зеркальный мираж .
Вновь осенний рассвет ,
Совершает лучами вираж .
Может жизнь в тупике ,
Как минувшие вехи судьбы .
Не узнать в старике ,
Глашатая с печалью борьбы .
***
Слово Белых не судил ,
Радуюсь за Михаила .
Грешное он упредил ,
Веру душа сохранила .
Миша не ведал греха ,
Заповедь не попирая .
Тихой сатире стиха ,
Не воздавал презирая .
Видел святых образа ,
Крест на Голгофе распятья .
Миши скатилась слеза :
Где православные братья ?
Все клевету говорят ,
Судят поэта безбожно .
Темное дело творят :
Подло , надменно , тревожно .
В храме творца не судил ,
Миша Белых с подлецами .
В шабаше не угодил ,
Злым с шутовскими венцами.
***
Алексей Полубота вновь в твореньях дерзай ,
Как японец с вельбота , крикни ветру : Банзай !
Вдохновись ты Цусимой и Курильской грядой ,
Будет в веси любимой , меньше горя с бедой .
Пронесись мимо пены , мегалитной скалы ,
Напряги свои вены , сбрось муры кандалы .
Полубота не Лота , ты увидишь КрузО,
У него полиглота , том стихов Доризо .
И шедевр о влюбленных , в тишине напиши ,
Как в краях озаренных , времена хороши .
***
Кагалу трепетно служил ,
Отринув все поверия ,
Иуды орден заслужил ,
Рок Маркова Валерия .
И ты Алешин не робей ,
Кумира знак победный.
Рябова внешностью рябей ,
Иуды оттиск бледный .
Наседкин шавкой мельтешил ,
У ног метрессы падали .
Безбожно , истово грешил ,
Решал что бесы задали .
И Юрий отроду Щеряк ,
Объятый тенью Понтия ,
Ценил поклонниц раскоряк ,
Евстахия де Монтия .
Не унывай кагала босс ,
В Козлове время схвачено .
Рашанский глиняный Колосс ,
За блеф казной заплачено .
Вновь оборотистый Труба ,
Анчар растит Гайдона .
Авантюриста ждет судьба ,
Как пса Амаргеддона .
Елена извергов взбеси ,
Исходят зудом подлости .
В подвале Васю попроси ,
Дойдет до срока годности .
Вам суд отрада бытия ,
От случая до случая ?
Болезни адская шлея ,
Для падшего падучая .
***
Как буд - то в пекле преисподней ,
Рашанский виден в ТОУНБе .
Без светлой истины Господней ,
Он враг прозревшему Трубе .
-- Рашанского личина жабы --
Трубе приходиться грубить .
Но падшые взывают бабы ,
Хмыря Козловского любить .
И любят брата лицемера ,
Конферансье с МарОр травой .
Вокруг пылает атмосфера
И бес с Двурожкиной кривой .
Труба не хочет куролесить ,
На шАбаше нигде теперь .
Он душу попытался взвесить
И бездны рассмеялся зверь .
Как муть бесценного агата ,
С лучистым таинством кругов ,
Душа грехами так богата ,
Не отмолить вблизи врагов .
Лауреат Труба в Союзе ,
Когда с иллюзией венца .
Бикини нарисует музе ,
В смартфоне стилусом дельца .
Творец в Тамбове оклеветан ,
Осужден в Пушкинке гурьбой .
И нет правдивого ответа ,
Зачем анчутка был Трубой ?
В огне пузыриться Рашанский ,
Как и положено ему .
Оттенок закулисья шпанский
И безобразный по всему .
Капканы зла не отпускают ,
Судилище -- дамоклов меч .
Созвездья искры высекают
И рок от кары не сберечь .
***
Вольнодумцев гнать взашей ,
А Трубу на пъедестал !
Ты мундир портной пошей ,
Что вельможным я привстал .
Каждый с правдой норовит ,
Доказать свое другим .
Я душой не ядовит ,
Но не кланяюсь благим .
Не сумел - отстал совсем ,
В туне смутной помолчи .
Счастья не хватает всем ,
У Трубы все калачи .
Полубота весь благой ,
С самым светлым наряду .
Ты с поэмами изгой ?
А Труба с туфтой в меду .
Прижимай шедевр к груди ,
Обретай тепло сердец .
Строго время не суди ,
Где отверженный творец .
В АСПИД с яростью войдем ,
Без Чистилища грехов .
До вершин богов дойдем ,
Без классических стихов .
Мы Чистилище свое ,
Дарим грушникам в веках . .
У Трубы теперь копье ,
Лонгина горит в руках .
Что творец ? Его венец ,
Из поветрия и грез .
Меч страдальца кладенец ,
Заржавел от горьких слез .
На Парнасе всем светло ,
АСПИД не Сизифов труд .
В пудре у Трубы чело
И гарем вблизи Гертруд .
***
Сергеев гонит порожняк ,
В ТМ Володенька важняк .
Перед властями на карачках ,
Как крыса на отравы пачках .
Татьяна выпучив глаза ,
Вновь в Притамбовье егоза .
И Федоров вблизи герой ,
Ценя еврейский геморрой .
Вопит беспутный Толмачев :
--В Тамбове гений Кузмичев ! --
Читает ТамбовЖи народ
И видит гений - нищеброд .
Казацкий окрик зоревой ,
Раздался в теме ножевой :
-- Поэту учинив террор ,
Жиды жуют траву Марор ! --
И Валя воскурив полынь ,
Всех отпугнула от святынь .
Главреды служат им зело
И палачей возносят зло .
***
В Поляне Ясной свет в окошке ,
Сергей Шаргунов как в лукошке .
Жена любимая и дети ,
И житницы богаты клети .
Он как Григорий хуторянин ,
Хотя и Мейлахс россиянин .
Картошку с маслом Саша гой
И с бодуна не пнет ногой .
Вновь Дама Пиковая в стужу ,
Звонила - Как я Женя сдюжу ? -
Но Водолазкин не игрок ,
Он зыбкой бытности пророк .
Евгений Попов тот еврей ,
Который как в мяте пырей .
А может татарник в смородине ,
Колючий но тянется к Родине .
Когда от водки я в дымин ,
Читаю вирши Гедымин ...
Плывут сюжеты по волнам ,
С обильной кипою панам .
***
В Тамбовский Союз писателей ,
Я после суда не верю .
И вестнице гробокопателей ,
Не поклоняюсь как зверю .
Двурожкина всех искусила ,
Лукавством тщеславного подкупа .
В судилище падших сила ,
Объяла с грехами откупа .
Творца обвиняли злобные ,
Над местом креста распятия .
Порывы паденью подобные ,
Где бездны нечистая братия .
Возвысят порочного изверга ,
Обманят в любви безгрешного .
И честный на грани выбора ,
Заложник греха потешного .
Не верю бездушным особям ,
И хищным ехиднам не верю .
Меня осудившие походя ,
Беды поклоняются зверю .
***
Святые тебя не услышат ,
На публику пишешь слова .
Молясь на лампаду не дышат ,
Склоненная вся голова .
Евстахий ты в партии клялся ,
Мамоне служить в попыхах .
Безбожником истовым шлялся ,
Теперь православный в стихах .
Туманишь мозги ты Татьяне ,
Главреду с глазами блю - рей .
И держишь в нагрудном кармане ,
Билет коммуниста горей .
Ты Начас лукавый Евстахий ,
По духу лихой фарисей .
Навписанный твой амфибрахий ,
Ненужен Тамбовщине всей .
Хохол западенского края ,
В России непрошенный гость ,
С Дорожкиной в катов играя ,
Посеял судилища злость .
С триумфом тщеславных итога ,
Над скорбной Голгофой креста ,
Судил ты поэта от Бога ,
Поправ все Заветы Христа .
***
Он флаг из космоса целует ,
Восславив палачей творца .
И с Шоршоряном критикует ,
В музее пули из свинца .
Доходный дом для офицера ,
Купец построил армянин .
Пространства исказилась сфера ,
В кругу истории стремнин .
Где в ресторане пировали ,
Дворяне и богатый люд ,
Теперь батальные скрижали
И командарм не страхолюд .
С военной выправкой почетной ,
С лукавой сущностью всегда .
Процентщице интриг нечетной ,
Дарует фору для вреда .
Наглядно подлое не сеет ,
Но милосердное в тени .
Дары властителей лелеет ,
Чиновники богам сродни .
Не защищает он гонимых ,
Не помогает им в беде .
Исчадия среди любимых ,
Завет поправших о суде .
Двуличие в лощеном виде
И горделивый тон чела .
Все лицемеры не в обиде
И падшие поветрий зла .
Что светозарного оставит -
Музей и экспонаты в нем ?
Друзей умерить не заставит ,
Порывы с дьявольским огнем .
Не убедит своих по духу ,
Не гнать поэта за слова .
Проруху славит и старуху ,
Которая душой крива .
Старуха грешное творила ,
Супротив истины небес .
Ко злу продажных искусила
И шельму привечает бес .
***
Бобров Александр откровенен ,
В статьях не жалеет бомонд ,
Как в раже свержения Ленин ,
Как Землю спасающий Бонд .
Враги христианства ликуют ,
В фаворе лгунов времена .
И праведных жизнь атакуют
И сеют грехов семена .
Спектакли срамными задами ,
Украсили геи везде .
И каты Союза судами ,
Писателей гробят к беде .
В пылу роковых безобразий ,
Отринул творцов Иванов .
Бобров милосердья оказий ,
Откликнулся всполохом слов .
-- Не правы предлиты Союза ,
Изгнавшие лучших сдурма .
В печали светлейшая муза
И плачут иконы весьма .
Реформа обмена билетов ,
Идет по отстоям болот .
Вопросы души без ответов
И в сердце бессмысленный лот --
Бобров аналитик преданья ,
Словами с крестом праотцов ,
Чихвостит лукавых страданья
И лечит стигматы творцов .
***
Не нападайте на Гузель ,
Она с рожденья Яхина .
Татарочка мадмуазель ,
Соседка Лени Пряхина .
Глаза открыла у нее ,
Зулейха дева ссыльная .
И эшелон как отданье ,
Когда судьба бессильная .
Ее винтовка не ружье ,
В боях многозарядная .
Лежит фашисткое вражье ,
Где линия трехрядная .
Гузели тонкая свирель ,
Звучит не безголосная .
Татарский у нее апрель
И матка опоросная .
Стальное видит наряду ,
Гузель в серпе и молоте .
Подсыпет золото в еду
И будут тексты в золоте .
***
Портреты -- свой иконостас ,
На Комсомольской дом 13 .
Но зачеркнули в списках нас ,
Творцов шедевров 320 .
А может больше наяву ,
Унизили лихим размахом ?
Я творчеством давно живу
И не питаю душу страхом .
Пришли в писателей Союз ,
Тщеславные пройдохи скопом .
Посланники исчезли муз ,
С духовным чутким телескопом .
Гордыня жжет секретарей ,
Мамоны факелом незримым .
Портреты ряженых царей ,
Мечта с грехом неутолимым .
Бобров гитарою бренчит ,
Геннадий к радости взывает ...
Дворцов об истине молчит ,
Которая в душе стенает .
Но Николаю все равно ,
Он Иванов с дарами куша .
Пусть не снимается кино ,
О жутких грозах Гиндукуша .
Пусть осрамленные творцы ,
Из членов изгнанны с позором .
Летят за окнами скворцы
И небо светится простором .
Картины , музыка , стихи ,
Для свиты стансы благодати .
Реформы черные грехи ,
Сокроет время исполати .
***
Перминов Юрий за сочувствие :
-- Пиши стихи себе под нос --
Его душевное предчувствие ,
Вновь отрицает Кривонос .
И Шелленберг его не милует ,
Она величество в себе .
И Омск верлибрами насилует ,
Гордыню обретя в борьбе .
-- О чем ты Юрий размышляешь
И пишешь рифмами о ком ,
Когда талантом ты башляешь ,
С зажженным крепким табаком ?
От Леонида Иванова ,
Вопрос тростинкой грозовой ,
Задорно отлетает снова
И отвечай пока живой .
-- Пишу о Родине огромной ,
О Солнечном поселке вновь .
В порывах распаляюсь домной
И в образе творю любовь .
Сибирь терзают графоманы ,
Томами хвалятся муры --
Перминов вывернул карманы ,
Рассыпав блестки мишуры .
-- Стихи не рифмованный искус ,
С тусовоным кредо верши !
Стихи - крестной горечи привкус
И взлет озаренной души --
***
- Перминов Юрий ведь не даром ,
Был Омск растерзан комиссаром .
Колчак казненный не шпицрутен ,
Утоплен трупом как Распутин -
-- В Столице белых спешных правил ,
Колчак Верховный низко правил .
Расстрелы всяких где обрыдло ,
А люди русские не быдло --
- Скажи - ка Юрий о Блефуску ,
Стране где сладкое в прикуску -
- Труба мухлюет и тасует ,
Материалы в том прессует .
То Чистяков ему поможет ,
То Семин славу приумножит .
Другие пишут как рабы ,
А книги с авторством Трубы -
-- Но Омск за нами и Иртыш ,
Труба в Москве чужой болтыш .
О Шелленберг скажи звезде -
- Блефует как Труба везде -
***
Будь председателем бессрочно ,
Хоть тысячу грядущих лет .
Когда правление порочно
И попран Господа Завет .
Труба оклеветал поэта
И в храме гнусно осудил .
Будь председателем совета ,
Кому грехами угодил .
Писал Труба о родниках ,
Афганцев прославлять собрался .
Потом писал о казаках ,
Теперь до Нобеля добрался .
Всех нобеллистов не обидел
И в книге каждого судьба .
На марках личности увидел ,
Но гением не стал Труба .
Творцов от Бога отрицайте ,
Гордитесь сонмом упырей .
В кругу бездушных восклицайте ,
Слова с державою горей .
И скипетр вознеси владыки ,
Чтоб падшие упали ниц .
И злых заполыхают лики ,
В огне судилища зарниц .
***
Не в шапке дело господа ,
Не в верхней планке .
Когда творения вода ,
То глухо в танке .
Когда не видно ничего ,
Для сердца снова ,
То биография его ,
Тщеты основа .
Сегодня ФИО наверху ,
А завтра нету .
Талант отринет шелуху
И рвется к свету .
А шапка сверху ерунда ,
К отводу взгляда .
Таланта тексты не вода ,
Души отрада .
Пусть украшают навсегда ,
Шутов размаха ...
Творца украсила звезда ,
Как Мономаха .
***
Так кто же неизменно прав ,
В сравнении совсем не ровном .
И Достоевский быт поправ ,
Сказал о смысле безусловном .
И вновь Гриценко Александр ,
Масштабнее призвал учиться .
Тогда без бреда саламандр ,
Талант шедевром отличиться .
Масштабнее в душе творца ,
Необходимо лень мутузить ?
Или в порывах стервеца ,
Благоразумно душу сузить ?
Учиться творчеству в углу ,
Внимать не Рафаэлю слова ?
Один проденет нить в иглу ,
Другой разметит строфы снова .
Масштаб реальный и бумажный ,
Вмиг совпадут когда влюблен .
Но душу не сужал отважный
Поэт , когда был вдохновлен .
Пока Труба в секретарях ,
Широк бинарностью рассудка .
И в кованных СП ларях ,
Судьбы яйцо лежит и утка .
И Юрий Мещеряк широк ,
Масштабней в грезах Тамерлана .
Но меченый анчуткой рок ,
С чертами стадного барана .
Алешина масштаб в кругу ,
С Семеном кушают черешни .
Стреляют в юность на лугу
И журавлей сжигают стрешни .
Наседкин застегнул футляр
И кат Рашанский ухмыльнулся .
Двуликий Кочуков фигляр ,
Масштабом злыдней ужаснулся .
***
Блистают строки наверху ,
В сети его страницы .
Он пребывает на слуху
И гражданин столицы .
Трудился , темы обретал ,
Где сотворялись книги ...
В мечтах стремительно летал ,
Как самолеты МИГи .
Писал о месте бытовом ,
О шумном и укромном .
О деле гнусном роковом
И о творце бездомном .
Но почему - то не сразил ,
Сюжетом души ближних .
И никого не поразил ,
Читателей не лишних .
Банальны тексты до конца ,
Хоть сетевой заточки .
Все славословие венца ,
Фальшивое до точки .
***
Прочесть святое не дано ,
Злым людям на березе .
Им осужденье суждено ,
Когда почат не в бозе .
Узреть прощения лучи ,
Не захотят в округе .
Всегда душою палачи ,
Подонки на досуге .
Стигматы образа Христа ,
Не видят на рябине .
Злых ядовитые уста ,
Как рупоры в судьбине .
Творца осудят огулом
И после будут хаять .
И извратившись за углом ,
На солнце правды лаять .
Неисправимы в дни кручин ,
Исчадья бездны блуда ...
У безобразных бум личин ,
Кто стерва , кто паскуда .
***
Труба в саду цветущем бродит ,
Как одиночества дикарь ...
Себя печального изводить :
-- Я в СПР не секректарь .
На съезде вздыбилась основа ,
Нежданная как ни крути .
Вдрызг осудили Иванова
И Николай изгой в пути .
Никитин Саша не правитель
И Матушкин теперь никто .
Помилуй грешников Спаситель ,
Крутивших власти магнето --
Вдруг из - за яркого ранета ,
Выходит Шолохов юнец .
-- Тобою песенка пропета ,
Труба неистовый подлец !
Ты милости просил поэта
И вскоре осудил творца .
Печатал графоманов света
И воцарился без внеца .
Твой сад невозмутимо чахнет ,
Он мне не нужен воровской .
Расплата трехлинейкой жахнет
И ты накроешься доской --
Мальчишка устремился к Дону ,
К лучом немеркнущим внутри .
Труба увидел вмиг Мадонну ,
Где взмыло зеркало зари .
***
Надо жить по чести
Или жить во лжи ?
Иванов без лести ,
Гена вслух скажи .
Почему в Тамбове ,
Где разрушен храм ,
Ты душой не внове ,
Верил тьмы мирам .
Здесь творца судили ,
Каты злых расправ .
Здесь стране вредили ,
Вмасть Завет поправ .
У Трубы три лика
Сотни к ним гримас .
Он пройдоха шика ,
В тренде Фантомас .
Нобеллистов в мире ,
Как оправ к часам .
Цель Трубы в кумире ,
А кумир он сам .
Марки не картины ,
Гасят их в связи .
У Трубы и джинны ,
В лампах на мази .
Оптима так в Пуще ,
Спела кривду дел,
Стало пиво гуще ,
Стал дурным удел .
Реки помнят вечно ,
Дно и берега ...
Небо не беспечно ,
Помнит грез снега .
Иванов в законе ,
Николай в миру ,
Весь не на иконе ,
На судьбы ветру .
Как в медах моченые
Яблоки в Москве ,
В СПР сплоченные ,
В тщетности родстве .
***
Поляков написал налегке,
Как козленок созрел в молоке.
Анатолий Труба бесподобен,
В Молоке нобилиссимус - овен.
И лоснится Труба из Козлова,
Рядом с емкостью баша улова.
***
С печатью вырожденья на челе ,
Сжигали палачи библиотеку .
Двурожкина сидела на козле
И предъявляла злобу человеку .
Пылали книги яростных веков
И новые творения дымились .
Судилищем отпетых остряков ,
Анчутки безобразные кормились.
Предателей неистовых коллаж ,
Казался бездуховности пожаром .
Святого храма полыхал мираж
И исходили нечестивцы жаром .
Судить творца заведомо пропасть
И бездна с глубиной осатанелой .
С печатью вырожденья не отпасть ,
От злобы вековечной оголтелой .
***
Слава Огрызко не фармазон ,
Резче в суждениях многих .
У критикана поэтов резон ,
Выявить в текстах убогих .
Для Иванова Геннадия свет -
Вера , Надежда с Любовью .
А для Огрызко поэзии нет ,
С духом и пламенной кровью .
Мямлит Геннадий о трудоднях ,
Строфы о травах банальны .
И восседая зимой на санях ,
Жители сел виртуальны .
Вредные строчки не хороши ,
Вкус для дурных Иванова .
Штампы его бесталанной души ,
Чушь для Огрызко не снова .
Леша Бесперстных не угнетен ,
Сонмом эпитетов доки .
Бежецкий край не затемнен ,
Люди его светлооки .
***
Культура в Тамбове лучшая ,
Никитин задорно глаголит ...
Но Ивлиева фурия худшая ,
Творца осужденьем неволит .
С Дорожкиной вздорная дама ,
Поэта кифару расстроили .
На месте Святого храма ,
Судилище падших устроили .
Озвучили метод потешники ,
Личины пугать придумками .
И кривду вещая грешники ,
Дрожали вовсю с недоумками .
Щеряк за дурного Пилата
И злобный хорал писателей .
Наседкин с манерой кастрата
И Марков хвалили предателей.
Тропинку кружок золотили ,
По царски у лютого трона .
Культуру души запустили
И ширится пустошь урона .
Не верит народ жестоким ,
Обманщикам с горе - стихами .
Я нежность дарю светлооким ,
Способным не жить грехами .
Чиновники множат славицы ,
Возносят в докладах бездарных .
Тамбовщину любят красавицы ,
В шедеврах моих светозарных .
Надежда на них укрепляется ,
Божественных граций усердия .
Культура не зря озаряется ,
В житейском кругу милосердия .