Заканчивался день очередной,
На сцене старый, в шляпе, шансонье,
Тянул мотив свой обречённо под гитару
С тоскою в зал смотря, на молодую пару.
Там юный парень, что сидел за пианино,
Играл не в такт и не романс, и не уныло.
Над ним, немного юбку распустив,
Играя ножками, жеманно их скрестив,
Богиня местной мафии и кабака
Склонилась и девушка была пьяна слегка.
Она светилась, глядя на него и улыбалась,
А страсть её была как пламя и вздымалась.
Всё напевала что-то жаркими губами
Так трепетно, легко летящими слогами.
Мадлен, - все так её со страхом величали,
Горячая красавица без сердца, без печали.
Была девицей городского consigliere,
С ней боязливо встречи избегали kaballero.
И вот случилось то, что неизбежным было,
Она порхая с ним, цвела, - она любила...
Его наивно-синие глаза пленили её жаром
И сердце у Мадлен рвалось, пылало алым.
А он горяч был, знал про всё и он не скрылся
Поверив в свет мерцания её и в чудо, и влюбился.
Отдавшись страсти и забыв про всё на свете
Не разглядел он катафалк и гроб в карете.
А старый шансонье, что повидал не мало,
С тоскою пел о сыне, он знал исход романа.