***
Ловят без удилища ,
Смайлики имен ...
Грех на них судилища ,
До конца времен .
Пусть звенят наградами
И смеются зло ,
Гордость за оградами ,
Время извело .
Мельтешат с личинами ,
Жаждут яркий шанс ,
Чтоб иметь с починами ,
Славы декаданс .
В тщетности развязные ,
С чередой потех ,
Прославляйтесь праздные,
Вы страшнее всех .
С кривдою ужасные ,
С ложью грязь клоак .
Для творцов опасные ,
С рожей задавак .
Возница тени
Чеботарев не ростовщик
И жизнь не Писарницкая .
-- Алешин тщетности ямшик ,
Услышь меня Кальницкая!
Везет поклажу пузырей ,
Из Пустоши в Порожнее ...
На вид остуженный пырей
И грешника безбожнее .
Читает лезен о своем ,
Застрявшему в тождественном .
С фантомом чуждые вдвоем ,
В вокзале неестественном --
-- И я канвы не поняла ,
С бродячим архитектором .
Нет озаренного крыла ,
С неизъяснимым сектором .
Обходчик призрачный Иван ,
Пацан по стрелкам шастает .
И с молотком не хитрован ,
Льва попусту грабастает .
О чем они ? Куда они ?
Когда в округе зелено .
Путей тревожные огни
И рисковать не велено .
Под Чехова косит Олег
И дядя Ваня в нале .
В драматургии не стратег
И льва разбил в финале --
И только Федоров молчал ,
Вертя лисенка хлебного .
Он на Олега не серчал ,
Возницу непотребного .
Быть драматургом нелегко ,
Жизнь облекая судьбами .
Звезда свободы высоко ,
А бытность вяжет путами .
Куда переместить слова ,
С раскрашенными книгами ?
Когда распутица крива
И тени лягут фигами .
***
В СПР Война Гражданская ,
Не закончилась пока .
У кого личина шпанская ,
Тот не любит простака .
Доброту не ценят жадные ,
Кто тщеславья скороход .
Замыслы у злыдней ладные ,
Всех талантливых в расход .
И корабль фантазий высится ,
Мачты в тканях парусов .
Кормчий ветреный окрысится ,
На старпома без усов .
-- Поплывем к садам бессмертия
И к утопий городам .
Ныне запахи поветрия ,
Как духмяная мадам --
Якорь вынули из пены ,
Весь балласт на берегу .
Но девятый вал измены ,
Подфартил вовсю врагу .
Флибустьеры или вольные ?
Не понять шальную власть .
Бурей бешеной довольные
И спиртное хлещут всласть .
Говорят бессвязно кормчие ,
О грядущей суете ...
И команду видят конченных ,
В бездуховной маяте .
Флаги ставить политурные ,
Рифы с флагами ценить .
Все кораллы абажурные ,
Как заветные хранить .
Чтиво в трюмах позабыто ,
Крысы фэнтези грызут .
Время истины убито
И на библии мазут .
Бочки есть и рассуждения ,
С чередой своих концов .
Нет талантов от рождения
И от Господа творцов .
***
За то что Родину любили ,
За то что верили в нее ,
В Союзе писарей гнобили ,
Нас графоманы и жулье .
Литкислород перекрывали
И клеветали огулом .
Пащеки злыдни надрывали ,
Отравленным рыгая злом .
Набравшись мерзости отстойной ,
Судили ближних не страшась ,
В обители Христа достойной ,
Прощенья Господа лишась .
Корабль не Ной им предлагает ,
А Каин гибельных времен .
Творцов от Бога отвергает ,
Восславив фриков без имен .
И твари пребывая в паре ,
Стремяться гадить под себя .
И кабаны навоз в запаре ,
Жуют щедроты возлюбя .
***
Я бы поверил Гриценко ,
Если б Сергей Шаргунов ,
Был как Григорий Стоценко ,
Не глашатаем основ .
Если б Сергей депутатом ,
Не был и книги писал .
Ели б двенадцать Донатом ,
Теле - минут не чесал .
Ценят ведущего в Думе
И в передачах словес .
Но получается в сумме ,
Только подвижника вес .
Саша Гриценко раскрасил ,
Образ Сергея на вид .
Краски с отстоями масел
И фаворит не Давид .
Нету открытий Галлея ,
Нет откровений с лихвой .
Видит Гриценко Сергея ,
Думает -- связями свой .
В выводах я сомневаюсь :
"Серый предлит Иванов .
Организатор не маюсь:
Дырка дешевых штанов "
Строго Гриценко толкуешь ,
О баталийном творце .
Ты в интернете меркуешь ,
Он в испытаний ларце .
Каждому личная доля ,
Всякому выбор дорог .
Страннику вольная воля ,
Схимнику истинный Бог .
Ковчег разврата
На Цне реке у горки храма ,
Ковчег дрейфует ресторана ...
И в капище нечистых срама ,
Витает блеянье барана .
Доносит ветер птичий гомон ,
Собачий лай и брех куницы .
Был ресторан плавучий сломан
Стихией , с мордою волчицы .
Такое виделось прохожим ,
Что жутко стало атеистам
И людям всюду толстокожим ,
И впечатлительным артистам .
За окнами ковчега ларей ,
Микст совершался непотребный .
Там люди превращались в тварей
И поедался идол хлебный .
Оторвы патлы разрывали ,
Шалавы выли обреченно .
И блудные к луне взывали ,
Как вурдалаки увлеченно .
Враги поэта бесновались ,
Вплетаясь в оргию разврата .
Кривые души очернялись ,
Вблизи лукавого собрата .
Но утром свет зари знакомо ,
Вонзался в морок ресторана --
У каждой твари тело гомо
И обжигала сердце рана .
***
Сидел бомонд в уютном зале,
Внимая ухаря словам .
Как пассажиры на вокзале
И призрачный витал Вигвам.
Он был причудлив изначально ,
Чудесный аппарат времен .
Весь реагировал печально ,
На судьбы проходных имен .
Читалась пьеса о вокзале ,
О пиражках и суете .
Герои маялись в запале ,
В своей духовной пустоте .
Судачил бывший архитектор ,
О разносолах на столах .
И Женя расширяя вектор ,
Увидел прошлое в углах .
Хрусталь шампанским наполнялся ,
Звенели блюда под рукой .
Приказ мгновенно исполнялся ,
Скрепляя царственный покой .
Харчи былые - объеденье ,
Теперь с повидлом пирожки .
Подлунное скрепляло бденье ,
Мечтателей словес стяжки .
О чем - то утром говорили ,
Другие глядя на перрон .
Вовсю проблемы повторили ,
Дополнив жизненный урон .
Обычная по форме пьеса ,
По содержанию нечет .
Не мчался к дядюшке повеса
И сад вишневый не влечет .
Чеботарев сказал -- Не верю!--
Добавил Федоров -- И я --
Вмешалась Ивлева -- Проверю ,
Где пролегала колея --
Бомонд не усмотрел интриги
И смыслы темы не узрел .
Вигмам безумия вериги ,
Сорвал и воздух возгорел .
Сигнал пожарного настроя ,
Взревел и весь заголосил .
Фантазий запылала Троя ,
Алешин - Ноль ее взбесил .
***
Скрывали мощи Питирима ,
В подсобке храма у огня .
И жизнь была необозрима ,
Социализма в туне дня .
Музей идейных разместили ,
Во храме Господа Христа .
И чучела зверей впустили ,
В святыню сразу неспроста .
Евгений Писарев вальяжно ,
Зверей набитых сторожил .
Макаров приходил отважно
И с поллитровками блажил .
О коммунистах говорили ,
О женщинах лихих страстей .
А сами грешное творили ,
Набравшись водки до костей .
Несли у чучел ахинею ,
Плескалось время полыньей .
И Женя видел Виринею ,
Вползавшую в него змеей .
С годами многое поблекло ,
Что было прежде наверху .
Безбожное свалилось в пекло ,
А Питирим вновь на слуху .
Убрали чучела из храма ,
Святыню Божий Дух объял .
И воссияла солнцем рама ,
Где идол нежитей стоял .
Дух преисподней колобродит ,
В судьбе мятущихся зануд .
Евгения в пути изводит ,
Аркадия в тени Иуд .
Кого отчаянно корили ,
Короновали как себя .
О ком брезгливо говорили ,
Теперь возносят возлюбя .
Дорожкину в друзъя вписали
И злыдней оголтелых всех .
Алешина так причесали ,
Стяжает липовый успех .
У Вечного огня не штольня ,
Теперь вздымается к звезде ,
Душевных звонов колокольня ,
Как Василек на борозде .
***
Солнце истины взойдет ,
Где худоба ходит :
Морок нечисти пройдет ,
Злоба не проходит .
Ангел звездный вострубил ,
О грядущих бедах .
Сук невежа изрубил ,
Позабыв о Ведах .
В Рамаяне горечь слов ,
В Библии не с медом .
Берегите люди кров ,
Над семьей и родом .
Не блудите от щедрот ,
Не беситесь сдуру .
В чистоте держите рот ,
Если вы не Гуру .
Не всегда любовь права ,
Мы не все святые .
Только с Богом голова ,
С сердцем не пустые .
Добротой пылай всегда ,
Без лихого взляда .
Вновь судилища беда ,
Канет в бездну ада .
У судьбы стезя одна
И другой не будет .
Если верой не бедна ,
Счастья не убудет .
***
Замшев покладистый барин
Или столичный купец .
Женя Попов не татарин ,
Гоя судьбой не скопец .
От диалога не скучно ,
Прошлое время смешно .
Брили идейные тучно ,
Группку хамивших грешно .
Множат творцы передряги ,
Речи срамные вопят .
Запада слышат деляги ,
Все вдохновенно сопят .
Книги свои диссиденты ,
Тайно кропают назло .
Будут хулы преценденты ,
Будет в прицеле чело .
Замшев ведет разговоры ,
О коммунистах в пуху .
Снова Попову раздоры ,
Вспомнились как на духу .
Гнали , травили , гнобили ,
Не понимали в верхах .
Родину в душах сгубили ,
Светлых округ в попыхах .
Бросил билетик Аксенов
И Евтушенко не стал ,
Прежних держаться законов
И от Союза отстал .
Нету писателей в зоне ,
Где пребывают чины .
Классиков нету в законе ,
Вольницей удручены .
Ныне в Тамбове напасти ,
Судят садисты теперь ,
Вольного творческой страсти ,
Словно отверженный зверь .
Замшев Максим не имеет ,
Падших душевный ответ .
Плаха суда пламенеет ,
Каты попрали Завет .
***
Полубота не Пересвет ,
Расстояние в тысячу лет .
И другие сегодня заботы ,
У поэта судьбы Полуботы .
Мурманск помнится дорогой ,
На ладони эпохи другой .
Север был потеплее юга ,
Когда друг защищает друга .
Наступили страстей времена ,
Замелькали купцов имена .
И уехал в Москву Полубота ,
Когда нищенкой стала работа .
Секретарь Алексей на правах ,
Где творцы светозарны в словах .
А в реальности вмиг предадут
И безбожно грехам воздадут .
Потому - то в стихах Полубота ,
Пересвет у Непрядвы болота .
Татарву не подпустит к Руси ,
Где взывали к добру "Гой еси! "
Корабль Трубы
Воображение без меры ,
Трубу возносит на гора .
То поджигает тень химеры ,
То в морем видит катера .
На корабле он капитан ,
Плывет куда захочет .
Всех обожает мавритан
И ножичек не точит .
Он флибустьер по вечерам ,
А утром славный Нео .
И триста выпивает грамм ,
Пиратский спирт с Борнео .
Он у руля не слабачок ,
Силище бьет фонтаном .
Матрос наемный дурачок ,
Живет в мечтах баштаном .
Событий пениться вода ,
Казна в надежном трюме .
Тамбовщина вся ерунда ,
Как разговоры в Думе .
По курсу стольная земля ,
Там стапеля не рухнут .
Тамбовским дурням ни рубля ,
Пусть с голодухи пухнут .
Журнал с кругами по бортам
Спасительный но чуждый .
До ватерлиний тексты там
И в них пустые нужды .
Матрос не смотрит на него ,
Тамбовских нет мотивов .
И нет родного ничего ,
В хранилище извивов .
Корабль стремится в никуда ,
Хотя Москва по курсу .
"Творить безумие вреда" ,
Труба окончил Бурсу .
И параллельно корабли ,
Плывут вздымая Роджер .
Щеряк , Хвалешин короли ,
Земель Блефуску - Ложер .
Под килем мечется хамса ,
Трепещут все ветрила ...
И Кирка веет чудеса ,
Где рифы из Берилла .
***
Не трогай Леду грязными руками ,
Она не любит извергов веками .
И мрамор превращается в ледник ,
Чтоб злыдень отвратительный поник .
Не пей воды блистательной Пьеретты ,
Все струи родниковой оперетты .
Ты козлоногий полысевший Пан
Вмиг почернеет розовый тюльпан .
У лилий нету шорохов в воде ,
Лишь всплески в камышовой бороде .
Штаться праздно по Селу Царя ,
Как прошлое искать без фонаря .
Найди в кустах поношенный тимпан ,
И Вереск убедись - вельможный пан!
От долчевой Мадонны не балдей ,
Ее ласкали галлы и халдей .
Приблудную собаку не гони ,
Она у статуй прожигает дни .
Бабулю Полю и Гришаню Тошкина ,
Ты накорми харчами от Картошкина .
И с ДЦП оглохшие от звонности ,
С Соляриса пребудут обреченности .
Квазигерои творческой бездарности ,
По саду бродят вашей популярности .
***
Владимир Крупин верит в Слово
И в Сына Божьего Христа .
На суету глядит сурово ,
Сжимая горькие уста .
Владимир пишет о небесном
И о земном пером души .
Не часто говорит о лестном ,
Наедине с судьбой в глуши .
Имея честь и побужденье ,
Повсюду обществу не лгать ,
Увидел Крупин на мгновенье ,
Как могут злобу извергать .
Над Пушкинской нерукотворный ,
Храм возвышался на виду .
А в ангельской судил проворный ,
Народ поэта на беду .
Внимали небыли нахала
И клеветали как могли .
Взметнули бесы опахала
И пасть порочным помогли .
Судили падшие поэта ,
За доброту и правоту .
И очумели без Завета ,
Стяжая злобно колготу .
Владимир Крупин покрестился ,
Увидев шабаш у черты .
И зверский морок источился ,
Сулящий холод пустоты .
Не обрисуешь мирным словом ,
Дурных безбожников грехи .
Звезда сияла над Тамбовом
И сочинял творец стихи .
***
За своих порученцы горой ,
Кто за власть окрыленный герой .
А с житейского тыла лукавый :
С левым левый , с правым правый .
Не судите писателя сходу ,
Вдохновением служит народу .
Ополченский романс не баянный ,
Украинской войной окаянный .
Там играют окопные блюзы ,
Музы глохнут и слепнут Союзы .
Не палите в Захара лапшой ,
Он творит как умеет душой .
Хоть Прилепин не Шолохов в слове ,
Он за мир православный панове .
Вы пишите свое о своем ,
Где иллюзий широк окоем .
Защищает писатель обитель
И в канонах отчизны Спаситель .
Веру не искажает крамола ,
Патриарха Стамбульского мола .
Критикан Кузьменков Александр ,
Не ищи теневых саламандр .
У любого писателя змей
И болотных несчетно огней .
Ворота Януса
Трубе приснилось - он великий ,
Бог Рима -- Янус многоликий!
Его тандем - бинарный лик ,
Двоятся отблески и блик .
Двоясь взирает Анатолий ,
На хронологию историй .
На прошлые глядит века
И на грядущие слегка .
Помпилий Нума храм построил
И все по мудрому устроил .
Когда война ворот запоры ,
Открыты и свободны споры .
Идут когорты мимо бога
И фурий стелется дорога .
Пронижут арку легионы
И Янусу видны уроны .
Труба двулик и не един ,
Он лицемеров господин .
Помирятся не саттелиты ,
Ворота Януса закрыты .
При Нуме сорок лет проход ,
Закрыт был в Аида исход .
Трубе хотелось не скучать
И стал ворота он качать .
Ключи нашлись и на коне ,
Стратег рассвирепел к войне .
Прошли века , еще века ,
Война для Рима нелегка .
Сраженьям полную отмашку ,
Ворота были нараспашку .
Рим бесконечно воевал
И Януса вновь воспевал .
Труба сиял во храме богом ,
Не думая лучась о многом .
Но вдруг Юпитер без идей ,
Стал демиургом для людей .
Труба хотел забыть разборки ,
Но молния раскрыла створки .
И Толя Янус из фарфора ,
Стал прототипом семафора .
***
Звезды сиятельной не видно
И нет пленительной нигде .
Проханову за Русь обидно ,
На растаможенной гряде .
Земля свободно продается ,
От Петербурга до Читы .
Но ничего не создается ,
В Союзе жаждущих тщеты .
Стихи ослабли проходные
И тексты хилые внутри .
За книгой яркой выходные ,
Не пролетали года три .
Пески безводные в пустыне ,
Нет родников иных начал .
Шедевры искренние ныне ,
Нигде Проханов не встречал .
Бессильны пишущи в слове ,
Рисуют смутно бытие .
Не у художников в основе :
" Чужое всуду не мое " .
***
Толстой еще не отлученный ,
Был в Севастополе солдатом .
И ветер боем закопченый ,
Махал неистово канатом .
Палили пушки батареи ,
Шрапнелью пламенной нещадно .
И кораблей скрипели реи ,
Когда штормило беспощадно .
Повсюду павшие за город ,
За рубежи России святой .
Толстой неустрашимый молод ,
Сражается с ордой заклятой .
Зачем Европе окрыленной ,
В Крыму истерзанной России ,
Стяжать поживы опаленной
И крест не осенять Мессии?
Католики и протестанты ,
Приплыли править чужаками .
Но моряков идут десанты ,
На пришлых с острыми штыками .
***
Тоном обрадовал Север ,
Ритмом задался Подъем .
Ешьте голодные клевер ,
Много полезного в нем .
Рябчиков жуйте буржуи ,
Бывшие до пандемий .
Нюхайте выдохи туи ,
Против любых анемий .
Люб Иванову Парфенчиков ,
Весей карельских герой .
Слушает звоны бубенчиков ,
Тройки метельной порой .
Отдохновенье культуры ,
Если забота видна .
Флагами литературы ,
Будет гордиться страна .
Быть в регионах уставам ,
Пишушь наших времен .
Мчаться железным составам ,
К станциям разных имен .
Быть в регионах Союзам ,
Выше Союзов Москвы .
Быть за околицей музам ,
Краше столичных увы .
Сад посадили бессмертный ,
Смертные ради плодов .
Сладок посыл интровертный ,
Без непотребных судов .
Хочется праздников всюду ,
С флагами и коньяком .
Только в Тамбове Иуду ,
Кличет Труба дураком .
Север светлее Тамбова ,
Станет в полярную ночь.
Будет Парфенчиков снова ,
Льдинки культуры толочь .
Виски не русских отрада ,
Книги чиновник читай .
Литературу без сада
Или в саду почитай .
***
Какой я с хитростью пытливой ,
Почетный с Лысогорской ксивой !
Я друг Урюпина веков ,
Фрондер Серега Кочуков .
Я был военным на Востоке
И выжил в выспренном потоке .
Теперь под Лысою Горой ,
Залетных спевок я герой .
В Союзе без году неделя
И первый на печи Емеля .
Ласкаю щуку по бокам
И фарт вверяю кунакам .
Награды мне за бестселлеры ,
Вручили злыдни и мегеры .
Союз без Хворова Валеры ,
Творца я осудил манеры .
Предательство таланта в моде ,
В Тамбове при любой погоде .
Я Кочуков Сергей седой ,
Овец моих густой надой .
Сегодня рви , хватай и куй ,
Лаве , медали вмасть ликуй .
Раз книги выбросят потом ,
Награды хапай даже ртом .
И говори о тренде Шанского ,
О днях Халерия Рашанского .
Хвали Знобищеву и Лаеву ,
Себя и Сашу Николаеву ...
Творца от Бога осудив
И бесов кривды породив .
***
Жену учителя увел ,
Меня безбожно осудил .
Ты Кочуков душою зол ,
Как преисподней крокодил .
Твои клыки острей ножа ,
Сожрешь ты всякого вблизи :
Творца , художника , ежа
И помыслы твои в грязи .