Видно, я охвачен нежной болью,
что никак богам не разлучить
с подзаборной жимолостью… То ли
мне росу закапали в зрачки,
чтоб взглянул ещё раз через силу,
голову седую приподняв,
как красива милая Россия,
где и камень – дальняя родня.
Может, за меня от всякой хвори
алый куст рябиновый вдали,
в голубое небо харкал кровью,
чтобы выжил я и отмолил
для всего увядшего – прощенье,
для всего цветущего – покой.
Одному – на кой мне птичий щебет
с берега над сонною рекой?!
Знаю, смерть – разлучница и сводня
в белом одеянии с косой…
Но уж я рассветные поводья
подберу слабеющей рукой;
напою коней, и – в поле, в поле,
где в последней стадии любви
так легко сгорать от нежной боли,
что когда-то мне дарили вы.