Дети вернулись поздно. Когда сын открыл дверь в мою комнату, я патетично провозгласила: «Жизнь – это ложь, и она вечная», потушила ночник и тотчас же заснула. Проснулась с привычной горечью во рту и болью в правой лодыжке от долбящей мысли о докладе, работу над которым я откладывала до последнего. И сейчас вместо того, чтобы вскочить с кровати, сделать зарядку, пропеть песню и взяться за работу, я прижала вторую подушку к животу в надежде ещё поспать, в надежде убежать от обязанностей, обязательств и обещаний.
Сидя на балконе с чашкой кофе, глядя на прохожих, птиц, собак, деревья и дождь, вспомнила случайно найденную закладку, на которой было нацарапано карандашом: «Моя зарядка – две чашки кофе и сигарета».
А ты говорил: «Моя зарядка – это секс». Подчёркнутая цитата из книги с закладкой о кофе и сигаретах: «Жизнь – это ложь, и она вечная» убаюкивала душу.
В последнее время ты маялась выбором между ложью и…
Сейчас было приятно эпатировать: между ложью и ложью.
Ты знала, что чаша весов не поедет: ни вверх, как навязчивый рекламный щит «карьерный лифт», ни вниз, как сон об ужасе преисподней твоей души. Я снова начала называть себя «ты», убегая от ответственности. Твои чернолунные весы будут новёхонькими болтаться в руке закрывшего на всё глаза правосудия. А ты будешь отплясывать макабр, прихрамывая на правую ногу, кривея на правый глаз, воображая себя Локи и комедиантом. Некто, кто назвал себя жизнью вечной, не придёт на помощь. Ты будешь верить не в него, а в то, что великая честность в том, чтобы всё назвать ложью.
Хуже всего, когда перестаёшь верить себе.