Водка – это, конечно, зло. И недаром, может, с ней все борются – и правительство, и бабы. Но и в этом больном вопросе существует своя беспощадная диалектика. Два ребра существуют у этого вопроса.
Взять хотя бы Петьку Селиванова. Вот живёт и живёт себе нормальный, кажется, человек. Приходи к нему в любое время, как к брату родному – всегда он рад: и поговорит с тобой по-соседски, и табачком угостит. И он всех уважает, и все к нему хорошо. Душа-человек.
А ведь какой сволочью становится, когда пить бросает. Никакой жизни от него тогда деревне нету, никому он ни спуску не даёт, ни проходу, ни послабления. Ты, к примеру, вечером из леса дровишек привёз, а он на тебя с утра – бумагу в лесничество. Ты на казённом поле сенца подкосил, и домой-то с ним ещё не добрался – а он уже у участкового мельтешит, сигнализирует ему об этом случайном факте. И когда только спит, неизвестно. Всё он видит, всё знает, везде свой нос суёт. И никакого укорота на него нету, и никаким способом его угомонить невозможно. Чего с ним делать – не знаем. Всё перепробовали, всё без толку. Прошлой весной только один способ нащупали. Когда к нам батюшка на Пасху приезжал, мы свечку поставили, чтобы Петька запил. Помогло ненадолго.
Или вот возьмём Серёгу-автобусника. Тоже – не пьёт. А какая от этого людям польза? Никакой, кроме вреда. С ним тоже очень показательный случай есть в наличии.
В прошлом году собрались наши мужики на рыбалку: Стёпка Стрекалов, Мишка Корытов, и два Васьки: Кушаков и Сарапкин. Поскольку учились когда-то в одном классе. И встал у них вопрос: туда-то они, положим, уедут на Мишкином уазике. А обратно как? С рыбалки-то? Вот тут они про Серёгу и вспомнили. Самый подходящий оказался кандидат для такого предприятия: и не трепливый, и рыбачить любит, а главное – спиртного в рот не берёт. Ну, и уговорили его – согласился. Закупили они в сельпо колбасы с шашлыками, разных прочих продуктов взяли восемь литров и поехали. С удочками только накладка у них вышла. Они у Стёпки в кладовке лежали, а Зинка дома была. Зинка – баба видная, пудов шесть будет, и всем известно, что лучше по пустякам её не тревожить. Если разнервничается – стопчет к чёрту. Они было сунулись, а потом смотрят – у неё очки запотели и заикаться она маленько начала, ну и не стали её дальше волновать. Так и уехали впятером с одной удочкой – Серёгиной. Далеко уехали, километров за восемь, чтобы на полную катушку порыбачить, по-человечески. В самую глушь забрались, в самую природу.
Как приехали, Серёга сразу от коллектива откололся, удочку в камышах настроил и застыл над ней, как истукан. Мужики его поначалу звали, а потом рукой махнули – потерянный человек. Расположились, поставили в кустах палатку и начали отдыхать.
Сначала-то у них хорошо пошло, по накатанной. Часа через два пели уже. А потом чего-то не заладилось. Застопорилось. Пропало куда-то веселье. И чего бы, кажется, надо: и водка есть, и закуска – а веселья нет.
Мишка первый додумался Серёгу за девками отправить. Но поддержали все, дружно. Кроме Серёги никто не возражал.
Стали они приступать к нему с этим вопросом. А Серёге ехать, конечно, неохота – он-то трезвый. И самый клёв у него пошёл. А мужики загорелись, не отстают: поезжай да поезжай! А его разве свернёшь? Он же упрямый, как кирпич. Бубнит что-то себе под нос, руками на них машет да чебаков таскает. Тогда мужики посовещались и произвели обходной маневр. Уселись у Серёги за спиной и стали ему камушки в поплавок кидать. Часа два кидали и всяко ещё его изводили: то червяков ему за сто метров утащат, то водки в прикорм нальют, а то вдруг заблажат так, что на другом берегу вороны на крыло поднимаются. Ну, и допекли всё-таки. Не выдержал Серёга. «Ладно, говорит, хрен с вами, с придурками! Девок привезу – отвяжетесь?» «Да что ты, говорят, не сомневайся даже! Близко к тебе не подойдём!» Бросил Серёга удочку, выругался чёрными словами, сел в уазик и укатил. А мужики начали по берегу метаться: кто водку в речку тащит, кто мангал разжигает, кто рыло мыть побежал – торопятся. Ну, не зря и суетились. Как раз ко времени подгадали: и водка остыла, и шашлыки дымятся, и уазик с девчатами подъезжает. Праздник!
Первой из уазика, говорят, Зинка вылезла. Остальные потом уже: Мишкина Любка и Васькины Танька с Нюркой – полным составом. Вылезли, встали в ряд возле уазика и молчат. Нарядные. И мужики напротив них тоже стоят, молчат. Таращатся только. Сильно уж их пришибло от неожиданности. И в этой кромешной тишине Серёга развернулся, прохрустел сапогами к удочке, уселся, вздохнул глубоко и – бульк! – забросил червяка в реку. И тогда Зинка сказала:
– Гляди-ка – шашлыки! А ты, Танька, ехать не хотела. Ну, чего стоите, малохольные – встречайте!
Как потом уже выяснилось, Серёга заехал к бабам и всем сказал:
– Собирайтесь, девки! Ваши мужики вас на пикник приглашают. Только скорей, а то там всё остывает.
Ну, бабы, ясное дело, дела побросали, нарядились, напомадились, кто как успел, и в машину.
И началось тогда на берегу настоящее веселье. Мужикам-то, правда, больше пить не дали, а бабы хорошо разгулялись. Можно даже сказать, распоясались. Полночи плясали они у костра, хохотали дико, орали песни под звёздами, а ближе к утру мужиков обматерили, водку остатнюю собрали и на уазике уехали
А Серёга, тот ещё с вечера посмотрел на них, посмотрел, плюнул в сердцах, удочку смотал, лодку надул и домой уплыл.
Так вот я и спрашиваю: кому и какая польза может быть от таких непьющих товарищей? И разве нормальный, выпивающий человек когда-нибудь такую подлость устроит?
А с другой стороны, если бы не Серёга – хрен бы когда нашим бабам повезло на пикнике погулять. Диалектика…