Хранят запах мёда и яда
четыре угла между стен,
которые трогать не надо
с желаньем благих перемен.
День нынешний чёрен, как битум
и сух, словно курс биржевой.
В горшке на столе хлорофитум –
родной, потому что живой.
Приблизившись к раме оконной,
твердит, заморозив стекло,
декабрь к состраданью не склонный,
насколько ему всё равно,
что где-то у старых лодчонок,
в промозглой нездешней дали
скучает по мне китайчонок
со сказочным именем Ли.
Окно распахнув, сквозь седую
бездушную мглу декабря,
кричу я, быть может, впустую:
«Мой мальчик, я слышу тебя».