Я ранен. Изрезан тоской и печалью,
Меня оглушают пустотные мысли,
Глотаю таблетки, сбиваясь со счета.
В моих идеалах объятья из стали,
Удары кинжалов неточных, но быстрых.
Я просто желаю почувствовать что-то.
Я болен давно, но сейчас обострение:
Мне в сердце всадили иголку тревоги,
Мне в душу залили раствор из уныния.
Я больше не в силах искать утешение,
Я больше не верю великому богу.
Мне страшно, но все во мне холодом стынет.
Ни боли, ни жара, ни радости - пусто,
Лишь только внутри разрывает от страха.
Меня убивает мое же сознание,
Но я поглощаю всю боль для искусства,
Которое метит на вечные крахи.
Я мертвый поэт, не достойный признания.
Мне так одиноко и пусто порою
И я не могу отличить, где реальность.
Неужто хоть кто-то испытывать должен
Такое количество в сердце пробоин,
И морока в теле сплошную тональность,
И дрожь бесконечно под тонкою кожей.
В моей голове пустота, но под вечер,
Как будто парад непотраченных мыслей,
Бегут капли слез, догоняя друг друга.
Возможно, так сердце эмоции лечит,
Но я не могу написать телу писем,
Сказав, что все это подарок разлукам.
Мне хочется вскрыть себе тело ножом,
Достать свою душу и выкинуть к черту.
Один лишь вопрос о ее неприсутствии.
Я в мыслях сжигаю до пепла содом,
Мечтая воткнуть себе ручку в аорту,
Чтоб что-то другое почувствовать.
Меня разделили на две полосы:
Одна в безразличия спит скорлупе.
Другая страдает и корчится в боли.
Я что-то черкаю, сминаю листы,
Чтобы передать, как мне страшно в себе,
Как мне одиноко и страшно в неволе.
Но эти слова не дойдут как послание
Душе или людям - значения нету.
Я столько пытался от чувств убежать
Но каждый мой день - выживание.
Я снова тяну к губам сигарету.
Мне помощь нужна, но не нужно спасать.
В глаза посмотри, пропитайся и скройся,
Мне вскрыть свои вены - желание века.
Я брошенный пёс на пустынной дороге.
Я днями шепчу себе на ночь: 'не бойся',
Но чувствую только, как злая калека
Сильнее, чем прежде рыдает в тревоге.