Ноябрь отступает по фронтам морозным:
Хрустит замёрзшим приозёрным камышом,
В пейзаже крупного мазка - уже чужом -
Почти не дышит и не строит козней.
Вокруг ГатнОго бережок ещё не испещрён
следами гусениц, колёс и утеплённых угг,
Не вьются по овражкам гребешки заструг.
Листом последним робко вздрагивает клён.
Темнеет рано. Небо под ногами - молоко,
в которое накапали чернила,
И я по этой твёрдой смоли заскользила,
Тревожа снегозвёзды фонарём,
Коньковым лезвием рисуя завитки
Поверх галактик изо льда и первых лунок,
Из пузырьков серебряных тончайших струнок.
По небу же так глупо мчаться напрямик!
Пульсируют гирлянды городских кварталов
Вдали, очерчивая вОронова зеркала багет:
осин бесшерстные помпоны, старой дамбы силуэт
И лодку, скованную до весны у ног причала.
А я... Скольжу по небу, выйдя на глиссаду:
Уже не просто "над", а в самой чёрной вышине.
Она пьянит, иголочками дышит и поёт мне,
Мол, "Йо-хо-хо", как старому пирату.