Вот появишься с громким плачем на белый свет,
Вот рассвет за окном родильной, а света нет.
И не то, чтобы белого, нет просветлений даже,
А полученный опыт горек, смешон, сермяжен.
Вот становишься на ноги, за руку взяв отца,
Мир меняется вверх тормашками до конца.
Вот бежишь без поддержки, первое мямлишь слово,
И вопрос за вопросом одолевают снова.
Так взрослеешь, крепчаешь, учишься выживать,
Да вот только нещадно стареют отец и мать.
Достигаешь предела вершин и умом, и телом,
Только вот равновесие зыбко на свете белом.
И вот так, балансируя, силишься жизни внять,
Да корнями впиваешься в тверди за пядью пядь.
Но под тяжестью света степенно склоняешь спину,
И опять всё по новой, чтобы во мраке сгинуть.
Снова детство и снова хлынут ручьём вопросы,
Незадачливый опыт снова впотьмах разбросан,
И корнями к закату жизни опять обмельчал,
Но чем ближе был к свету, тем глубже твоя печаль.