Вновь муза сном надмирным задремала,
Накинув безразличья покрывало,
Ни выпросить, ни вырвать пол строки...
Выходит чушь из под шальной руки.
Да и погода подыграла незаметно,
Так обречённо, так туманно, несусветно,
Нас небосвод обнял в свинцовые тиски,
Чтоб от печали мы бродили до тоски.
Уже декабрь торопит осень, сник от бега,
Ну как не выпросить у старика немного снега,
Чтобы прикрыть алмазным блеском наготу,
Где слякоть, грязь заметить можно за версту.
Забыв про годы, в малолетней юной дрожи,
Метелям скорчив озорные рожи,
Весёлым гиком можно музу разбудить.
Сейчас же хлябям хоровод водить.
Вину опять с себя снимают от досады,
Чуть что — здесь костерить погоду рады.
Кроссвордами не вылечить хандру.
Дай муза пищу сердцу и перу.
Дух возлюби назло сварливой плоти.
Её пусть от бессонницы колотит.
Создай воронку тонких мыслеформ,
Где места не хватает для проформ.
Чуть намекни, порви забвенья сети,
Днём, вечером иль даже на рассвете,
Пролей амритой сладкой пару слов,
Чтоб поколенья вспоминали наш улов.
Вполоборота оглянись, тут малым рады,
Зерно любое дорого отрады.
А если намекнешь ты всё забыть,
Ну значит так тому и быть.