Велел мне ворон чёрный — петь,
кричать в усладу мёртвой тени,
от рифмы — меч, от метра — плеть,
и прах нисходит на колени…
И вот, неузнанный поток
пробил и адское светило,
но что ж, я знаю, это рок,
предтеча жизни и могила.
Лилит,
вкушаешь
тишину?
А я
предчувствую
войну.
Вознагради
святую
смерть
и дух мой,
выжженный
на треть.
Как догорает белый лён
в слезах Марии Магдалины…
Белёсый призрак озарён
во мгле заснеженной долины;
но где-то вдалеке — пожар,
дымятся ставни и погосты,
не воплощённый ли кошмар?
Славь падаль взшедшую в наросты.
Мы будем
жить
последний
день,
на сердце
впалая
мишень,
величие
иной
тюрьмы
тревожит
и
роднит
умы.
Иешуа, нескладный миф,
нет ничего священней тлена,
окутан мраком тёмный глиф,
сакральный образ плена, — плена!
Х*ровый выбор — жить впотьмах,
но слишком много в этом сердце
святынь, развеянных, как прах,
как Троя, Сайда и Освенцим.
Лилит,
немногим
полусон
окажется
печальней,
он
не сможет,
он
не сможет
вновь
взвести:
мой гнев —
твоя
любовь.
Гончаров А.С.
2019