Волнуются французские знамена,
вступили в город поутру войска.
С парадного дворцового балкона
сам император смотрит свысока.
Как бел мундир, до снежного сиянья.
И взгляд надменный тоже ледовит.
--Цветы на площадь принесли славяне?
Войти в Москву никто не запретит!
Что белорусы! Разве это люди?
Лесные твари из гнилых болот.
Европа победителя не судит.
Славяне тоже не раскроют рот.
Не судят побежденные великих.
И улыбается Наполеон.
Душистые и жаркие гвоздики
народ бросает щедро на балкон.
О, дикари! Ни меры! Ни предела!
Ведь император ростом невелик.
Звезды не видно на мундире белом,
Как всплески крови, лепестки гвоздик.
Цветы такие влажные и липкие,
что не смахнуть их ни с груди, ни с плеч.
Довольно! Хватит! Но летят гвоздики,
как дождь, который взглядом не пресечь.
И вот уже, усилий не жалея,
срывают маршалы с него цветы.
О сир!... Гвоздики, смазанные клеем,
Бросает Витебск не от доброты!...
Славянскими гвоздиками исхлестан.
Глядит бессильно покоритель стран.
Он понял вдруг, что разгадать непросто
безмолвную насмешливость славян.