Надежда
Не надо неизбежного бояться.
Мы все умрем, и все родимся вновь.
Жив – следует пошире улыбаться:
Есть шанс постигнуть счастье и любовь!
Горит свеча. Как свечи, мы горим.
Свою судьбу лишь мы себе творим…
Пришла беда? Не стоит убиваться:
Не зная боли – радость не поймешь.
Над горем будешь сам потом смеяться,
Когда из тупика свой путь найдешь.
Свеча погасла. Холодно, темно….
Но есть камин и небо, и окно!..
Как одиноко среди толпы, гудящей
Подобно улью, где один – не в счет!
Но! Тем дороже дружбы настоящей
Не только облегченье, но и гнет.
Другую от одной зажгите свечи,
Передавайте пламенные речи!
Как холодны кровать, палатка, воля –
Когда принадлежат тебе. Для жара
Должна быть отдана такая доля,
Чтоб ничему не погасить пожара!
Две яркие свечи слились в одну,
В два раза дальше освещая тьму!
Другую от одной зажгите свечи –
Две яркие свечи слились в одну:
Передавайте пламенные речи,
В два раза дальше освещая тьму!...
(2006 год)
ЕЖи
Я отныне живу, не дрожа,
Не тревожась общественным мненьем:
Кем слыву – тем слыву – у ЕЖа
Нет желанья достать всех коленьем.
Кем являюсь – смотри на меня:
Без колючек ёж – родственник мыши,
Он ежиху не колет, любя,
И к друзьям прикасается тише.
Уши, нос, быт, жену и детей
Защитит без пролития крови.
Обижают напрасно ЕЖей –
Им ВСЁ ясно, они хмурят брови…
(Этот век)
Жизнь
Детство вышло. Мы не повзрослели.
Только волосы седые в бороде.
Продолжаются весенние капели,
Значит, продолжать и нам – в весне…
Ломит спину. Но в пороховницах
Порох до сих пор не отсырел!
Ягоды завяли в ягодицах –
Что не значит, что мы – не у дел…
Буйствуем – с одышкой, но от сердца.
И реклама вызывает смех:
Уж поверьте, не до „доппельгерца“
После ночи пламенных утех.
Мы живем – как жили – днем текущим
Пишем, спим, работаем, поем…
И порою шепчем вслед идущим,
Что не существуем, а – живем.
(04.11.2012 г.)
Прощание
Любая весна – возрожденье,
Попытка к жизни вернуться,
А я собираюсь, в забвенье
Нырнув, с головой окунуться.
Хочу попрощаться с Вами
Навеки – не на полгода.
Прошу: проводите глазами
Привычного Вам урода;
Оставьте слова на повод,
Когда они пригодятся…
Ну все – подбираю повод –
Лошадка готова сорваться…
Прощайте! Уже не проснуться
Таким, как был я прежде.
…Но я обещаю вернуться –
Другим. Как в другой одежде…
(Этот век)
Оптимизм
Люди, сколь сильны Вы, право!
Жаль, не знаете об этом.
Гнуться под проблемой – право
Ваше. Но зачем Вам это?
И в труднейшие минуты,
Если спину разогнете,
Сбросите любые путы, –
Выход из беды найдете.
Надо только постараться:
Успокойтесь и вздохните.
Стоит больше улыбаться,
Не у пропасти ж стоите!
(Этот век)
Всё, что ни делается –
всё к лучшему
Что ни делается – частью
Пусть, но к лучшему ведет.
Не пенять бы на удачу –
А хватать ее за хвостик.
Кто дорогу ищет к счастью –
Обязательно найдет.
Так не будем вброд ишачить,
Если рядышком есть мостик.
Ну а если все же надо
Реку вплавь преодолеть,
Тех, кто рядом, не топи –
Лучше помоги ослабшим.
Крепче одного бригада –
Вместе легче уцелеть.
Человечность укрепи –
Младший позже станет старшим.
(Этот век)
Поиск
Теряются значенья слов,
Меняют смысл очертанья.
Бедней становится улов
Растущего, казалось, знанья.
И вот уж пишешь ни о чем,
А после – ничего не пишешь.
Так что же стало палачом
Того, чем ты живешь и дышишь?
…Конечно – быт, усталость, боль…
Где брали силы Окуджава
И Гинзбург созидать юдоль
Надежды? Непонятно, право…
Высоцкий, Визбор, Клячкин, Ким –
Всех попросту не перечислишь –
Их жизнь – послание другим:
Пример, как надо жить и мыслить.
Они ведь – не благодаря,
Напротив, – вопреки злым будням,
Писали, искренне даря
Себя – всем думающим людям.
Что делать, если сил творить
(А значит – жить) не остается?
Да надо, попросту, дарить!
Уж нечего?... Ищи – найдется.
Последнее воскресение 2003 года
(29 декабря 2003 г.)
Вина
От друга ни привета, ни письма.
Как будто больше нет его на свете.
Унес его далёко странствий ветер
И занятость опутала весьма.
Съел быт остатки времени его –
Перезвонить уж некогда бродяге…
Но! Лишь окажется он в передряге –
Найдет мгновенно друга своего!
Как редко видимся, звоним… Порой
В укор себе скажу, друзья, простите,
Но все-таки виновен я, поймите,
Иначе не выходит, как ни вой.
(Прошлый век)
Друзья
Когда накроет с головой беда,
Стучится если неприятность в дверь,
Смотри внимательно – друзья всегда
И всюду рядом, в горе ты – не верь!
Нет. Верить надо в лучшее всегда.
Ведь даже, если одинок – пойми:
Что и вдали друзья с тобой, когда
Тебя заносит к краешку земли.
Ты с ними сердцем говори, чудак,
Они – услышат, только не молчи…
Помочь нельзя, когда себе ты враг.
Верь в них, как верят в родину грачи.
(Этот век)
Путевые заметки
(В пути на фестиваль
памяти Артура Григоряна)
Потеки на стекле – чудная чаща:
Испещренный молниями лес.
Безудержный какой-то приступ счастья
Без повода в грудную клетку влез.
Сон не идет. От сигареты – горечь.
Как сладок этот редкий в жизни час.
Стучат колеса, покидая полночь
И приближая к „Зимней Ялте“ нас.
(Январь 2004 года)
Два железнодорожных вокзала
Зал ожидания
Мертвенно бледен,
Мало внимания –
Грязен и беден.
Все исковеркано…
Полопан мрамор,
Пачкано зеркало.
Царствие срама?
Зал ожидания
Чист, свеж и светел.
Сколько старания –
Сразу заметим –
Вложено искренне!
Пола зерцало
Люстр ярких искрами
Манит к вокзалу…
(22.06.2007 г. 03:52)
Электричка
Колея, свет семафоров,
Нити черных проводов,
Домики из-за заборов,
Точки света городов…
Переезды, переходы
И железные мосты,
Озерца, речушки, броды,
Степи, чахлые кусты.
Здесь за стоимость билета
Скучный фильм – пейзаж – идет,
А мы думаем, что это
Электричка нас везет…
24.02.2007 г.
Солнечный зайчик
От окна бегущий зайчик,
К солнышку привязанный,
Поскользнулся на столе,
Хлопнул в чашку – ах!
Я его отпил, как мальчик,
В чудеса обязанный
Верить… он оставил мне
Привкус на губах…
Се ля ви, мой солнечный
Лоскуток из чашечки:
Пью и пью но ты, звезда
Там же, где и был…
Больше крошки булочной,
Меньше, чем мои очки.
Оставайся навсегда,
Чтоб я не забыл:
Привкус детства яркого,
Привкус светлой юности,
Привкус теплой доброты,
Солнечной любви…
И меня, как всякого
Без опоры косности,
Пробрало до хрипоты
Слезной… визави…
(Этот век)
Перед рассветом
Это дождь застучал все строже?
Нет, так ветер шуршит листвой.
А в палатке душной, сырой
И не то показаться может.
Покидай покров неуютный,
Посмотри на звезды, вздохни,
От тихого счастья умри,
И воскресни надеждой смутной…
(Этот век)
Ветераны ВОВ
До сих пор не могу понять,
почему ветераны ВОВ
прекратили воспитание
молодёжи...
„Мы – прошлое“ – написано на лицах
У большинства. И лишь у единиц –
„Мы живы“. А в глазах – как на страницах –
Читается вся жизнь в тени ресниц.
В атаку ветераны или когда-то
Ведь было – за идею рвались в бой,
А нынче закаленного солдата
Легко вернуть на место… колбасой.
Не всех! Но большинство… А это – много.
Так мало их уже осталось ведь.
Но, ветеран, борись! Трудна дорога,
Но лучше Вас кто справится, ответь?
(Прошлый век, где-то в самом его конце)
Максимализм
Эх, золотое время –
юношеского максимализма!
Бывают ли герои одноразовы?
Или нашедший силу хоть бы раз
Всегда Заразе скажет: мол, „Зараза Вы...“
В сто первый – точно так, как в первый раз?
Я одноразовых не стану уважать,
Люблю упорных, тех, кто бьется в кровь.
Да и в себе пытаюсь это воспитать,
Чтоб за идею в глаз бить, а не в бровь.
(Прошлый век)
Триптих
Посвящение Зинаиде Соколовой
I.
…По комнате разбросанные вещи
Напоминают мятые мечты.
Но солнца лучик выделяет резче,
Чем в ярком сне – реальности черты…
В бельме полуденном – два спящих тела.
Свет, словно саван, укрывает их,
Закрасив четкость линий. Точно мелом
Осыпали две статуи святых.
Да-да, святых… любовь безгрешна всюду,
Даже украденная – символ чистоты.
А грязь вокруг нее рождали люди,
Не дотянувшиеся до… своей мечты.
II.
Я обниму трепещущие плечи
И грудь мою твой царапнет сосок.
Ты – не свободна. Мне про это лечат
Уже полгода. Только я – молчок.
Не ведают советчики, не знают
Того, что лишь со мною ты поешь,
Паришь и пишешь, ведь не понимают
Тебя в твоем дому – в моем живешь.
Живешь по-настоящему, без фальши
И недомолвок ядовитой тиши,
Не думая о том, что будет дальше,
Не зная, ч т о моя рука напишет…
III.
Прости поэта, дорогая, право
Его писать о том, что пережил.
Ты шла налево, он – увы – направо,
Но рок путей полотна перешил…
Теперь направо оба вы идете,
А параллельным – не пересектись.
…Но, может быть, тот, прежний, путь найдете.
История, будь другом, повторись!
(Этот век)
Признание
В твоих глазах живет тревога,
В бровях – легчайшая печаль.
Красавица и – недотрога,
Для всех непознанная даль.
Я забреду в тебя, как в чащу,
И заблужусь в твоем лесу.
Тревога станет реже. Чаще
Свет подчеркнет твою красу.
Я обниму тебя, как Богу
Поверю все свои мечты…
Красавица и недотрога,
Любовь и верность – это ты.
2 апреля 2005 г.
Расставание
(Анне Кравченко)
У любимой грустные глаза…
Я уехал на три дня – надолго…
И печальная на небесах звезда
Ей покоя не дает – нисколько.
У нее сомненье на челе,
Ей – не спится, и кошмары снятся.
Но когда вернусь к своей судьбе,
Её очи счастьем залучатся…
29.06.2007 г. (19:06)
Вера
(Анне Голдсберг)
Мне точно в горле кость застряла:
Смотрела, как на кошку вошь,
И тихо-тихо повторяла:
„Ну почему ты не поешь?“
А просто – веру в слово потерял
И в силу чувств, взрывающих мозги…
Застыл мой голос, умерший хорал,
Средь безразличных взглядов и тоски.
А ты по-прежнему смотрела
И тихо повторяла мне:
„Ну почему…“, и этим грела
Как наяву, так и во сне…
(Зима 2017-2018 год)
Ожидание
От ожиданья так легко устать.
Описано немало, даже мною,
Нетрудно вроде номер твой набрать,
Но где? Когда вокруг меня – дорога.
(Одной строфой)
Ожидание в дороге.
Легче что? Что тяжелей?
Замечтаешь о пороге,
Вспомнишь о семье своей…
Но – в пути не расслабляться,
Вот приехавши домой,
Можно с женушкой обняться
И в кабинет закрыться свой.
(Этот век)
В кабинете
А ты, конечно, дома у окна
Ждешь, что приду избавить от рутины,
Как будто не приехал я – одна
Вздыхаешь – „Не устал от писанины“…
А я ворчу: зачем тебя послал,
Не знаю кто, похоже – в наказанье...
Добра, но так от чистоты устал...
Немного хаоса порой для пониманья
Того, что скрыто – мне недостает:
Я в беспорядке чувствую свободу.
Уверен – он меня не подведет,
Поскольку наполняет всю природу.
(Этот век)
Танец
Губы тронуты будто инеем.
Но не белизной они колят – холодом.
Настороженность очи синие
Излучают сквозь челки золото.
Грациозны, плавны движения,
Танец страсть искусно притушит,
Жилка дрогнула, выдав стеснение,
На колене, в разрезе мелькнувшем.
Кто к чему готов – заретушовано,
Кем достигнуто что – неясно,
А желания… спичка сломана,
Только б вытянуть не напрасно…
Танец скоро закончится… Неужели крах?
Тело девичье гибкое, словно
Неспокойное, накрепко сжав в руках,
Продолжения молишь безмолвно.
(Этот век)
„На коротком поводке“
Огоньки цветомузыки скачут,
Не желая в такт попадать.
В ресторане смеются – не плачут…
Отчего же я хочу подвывать?
То ль девчонка – почти что дитя –
За улыбкой пытается скрыть
Напряжение, полушутя
Что-то явно пытаясь забыть…
Тяжесть лишнюю шубок сбрасывает,
А неискренность снять ей как?
Кто-то чем-то кого-то привязывает,
Покрывая, как ногти лак…
Не вином, не деньгами ведь куплена,
Красным словом – хороший крючок!
Как яичко на Пасху облуплена,
Мотыльком угодила в сачок…
(Этот век)
Белые фразы
Неровные белые фразы
Порою ложатся на лист,
Что сделаешь, если проза
Стремится поэзией стать.
Куда мне от этого деться?
Уйти, убежать… избежать
Учусь я такого соседства
Поэзии с прозою. Дар
Мне не дан. Осталось трудиться,
Но всё же порою на лист
Неровные, белые фразы
Ложатся. Я их запишу?...
(Прошлый век)
Советы
(Белый стих)
На каждом перекрестке
Нам выбор предстоит.
Сандалии стираем,
Но знаем ли зачем?
Изгибами дороги
Советчиков поток
Порою направляет
По кругу колесить.
Но если стать, подумать:
„Куда меня несет?“
Советы начинаешь
С улыбкой принимать.
Оккама бритвой острой
Ненужное убрав,
Находим путь свой верный,
Советам вопреки.
(Прошлый век)
Тост
Нам не хватает тяжести и боли –
Так кажется по нашим настроеньям.
Но ведь не выдержим и капли боле
Того, чем жизнь наполнена и так.
Так отчего ж и умник, и дурак
О бедах вспоминают с сожаленьем?
Наверно, веселиться разучились,
Смех – только истерический – находит…
Но и в такой смех – слезы просочились.
Романтику с улыбкой отвергаем,
Как атрибут, слезу воспринимаем:
Пьеро – виват! Ведь Арлекин уходит…
Уходит из поэзии и жизни
Из наших бесконечно нудных будней,
А мы верны всегда своей отчизне –
Стране вселенского страданья.
Поэты! Детища всезнанья,
Давайте жизнерадостнее будем!
(Этот век)
Не как все
„Пусть мы будем всегда
по-доброму беспокойными“
(Тост от Владимира Ильича Шуссера)
Стучат, покалывая нервы, дребезжат,
Качают нас немытые вагоны,
На остановках жалобно визжат,
Беззлобно сетуя на частые перроны.
Подобно им, на ровной колее
Как на ухабах, дергаемся жутко.
Судьбу ругая, не ценя елей,
Которым жизнь нас сдабривает чутко.
И точно их ведут не поезда,
Состав семьи ли, города, планеты…
Увы – влечет не ясная звезда,
Не поиск – есть на все у нас ответы –
Привычки, рамки, правила… Стандарт
Царит, стереотипы правят,
Но есть же люди, кто дороге – рад.
И мысли те, что беспокойством плавят…
(Этот век)
Михаилу Барановскому
Шесть голосов, двенадцать языков
У зеркала души заиндевевшей;
И восемь торопливых ветерков –
Гриф полируют кожей огрубевшей.
От этого отчетливей душа
Отогревается от холода виднее;
И пальцы, время обогнать спеша,
Эмоции и чувства ткут точнее.
Когда уже эмоций ураган
И буря чувств достигнут апогея,
Меж душами насыпанный курган
Шторм музыки разрушит, сатанея.
Объединяются в единое одно
Тот, кто играл, и кто ему внимают…
В них обновляется вселенной полотно, –
И что они – ее волокна, понимают.
Осень 2001 г.
Совет
Не смотрите на небо
В ожидании счастья,
Не глядите под ноги,
Разных бед опасаясь.
Лишь вперед, там, где не был,
Направляй свои страсти,
За изгибом дороги
С неизвестным встречаясь.
Это правило просто:
Человеком останься
Даже, если проблемы
Затуманили разум;
Без препятствий нет роста,
Тиши нет без ненастья,
И любые дилеммы
Не решаются сразу.
(Этот век)
Беседа с самим собой
Обучаюсь любить понемногу,
Помаленьку учусь понимать
И прощать… да ценить путь-дорогу,
Вразумляюсь, как жить и внимать.
Все не хитрая, вроде, наука,
Только трудно ученье порой:
То понять помешает разлука,
То любовь обернется игрой…
Гордость слушать не даст, съест вниманье;
И неискренность трудно простить.
Портит путь, порой, непониманье,
Ну и жизнь… Да что там говорить?!
Но пришла мысль – внезапно – однажды:
„Да не трудно все это понять
И принять, понемногу… Но важно
Самого себя не потерять!“
В мысли вслушайся – будет вниманье,
Всех поймешь, всё простишь сам собой;
Полюби себя – сделай старанье!
А любовь если рядом с тобой –
Понемногу на всех разольется…
Жизнь-дорогу оценишь. Короче –
Рядом с другом потеря найдется,
Новый смысл обретешь, станет проще…
(Прошлый век)
Экс-пофигисты
Застрявшие в непонимании:
Взгляд – внутрь себя, глаза – кусты…
Для них все сожжены мосты,
Ничто не стоит их внимания.
Дороги жизни переменчивы –
Им может встретиться чудак,
Который, всматриваясь в мрак
Тех глаз, заставит стать доверчивей.
Мост новый возвести получится,
А там – движение пойдет,
Закружит жизни хоровод
И человек дружить научится.
Уходит тьма. Взгляд наполняется
Идеей. Целью. Существом.
С невероятным мастерством
Других меняя – сам меняется.
Мысль, светлая в своем рождении
Бежит – как ток по проводам:
„Я доброту тебе отдам,
Продолжи ты ее творение“.
(27.04.2014 г.)
Прикосновение
Сердечным стоном, мыслей всхлипом,
Чужих чувств и эмоций эхо,
Что отражаешь ты невольно,
Переживая добровольно
Источник пения иль хрипа,
Причину слез иль корни смеха…
Мещане не поймут… где сердце
В твоей груди, в их теле – камень;
Нет чувств, а только алчный разум
Их самомнение гадит сразу,
Едва ума заденешь темень
Иль приоткроешь душ их дверцу.
Обжегшись холодностью снежной,
Не трогай стены эгоизма.
Живые! Бросьте мертвых – мертвым
С их сребролюбием истертым
И чванства жалким атавизмом;
Не прикасайтесь тьмы кромешной.
(Прошлый век)
Не пишется… а пишется когда?
...Вот был влюблен – там не до писанины;
Затем разлюблен – в рюмочку до дна…
В работу – позже. В ворохе рутины –
Не пишется. А пишется когда?
„В печали“, – говорят – так там депрессия
В стихах, что хуже страшного суда.
Бред, братец, под пером, а не поэзия:
Не пишется… А пишется когда?
В пути был – впечатлений, помню, масса:
Приеду – запишу… Да вот беда:
Билетов нет домой – пустая касса, –
Не пишется… А пишется когда?
Когда все здорово, счастливые нам буйства
Восторг щенячий выплеснуть куда?
Бумага – замораживает чувства:
Не пишется… А пишется когда?
Да никогда! Поэтому – совет:
Чтоб не случилось, ты пиши всегда,
И дай тебе Бог счастья, друг-поэт.
Ты что-то пишешь? Значит, пишется тогда!
(Осень 2001 г.)
На коленке
Мы пишем на коленях где попало:
У барной стойки, в парке на скамье,
Об обществе, работе и семье.
Мы пишем на коленях что попало…
От самокритики суровой слёг...
...Но! – иногда – среди черновиков
(Изгнав из душ ханжей и дураков)
Отыскиваем вдруг прекрасный слог.
(Этот век.)
Играя
И в детских играх, и в тусовках, в спорах
И в ссорах с громкими словами
Все выяснили мы – бесспорно –
„Добро должно быть с кулаками“.
На шадовбондовских просторах,
Прикрытый супер мощным петом,
Я понял вдруг, – без всяких споров:
Добро* должно быть с пистолетом...
(Этот век.)
* Игра слов: в онлайнке Shadow Bound „Добро“ – ник одного из геймеров, перс которого – стрелок – таскал здоровенную такую пуху...
Огрызаясь
Я не знаю, что значит „ражие“.
Что хотите? Необразован...
Но достали меня „куражие“.
Это те, что куражатся, словом...
Застигали врасплох – да привык уже.
Доставали расхожими кличками.
Моя шляпа дивит их – как неглиже,
Образ жизни смешит кавычками:
„Типа“ бард, „вроде“ полупоэт…
Без кавычек одно – неудавшийся…
Но звучит иногда моей песни куплет
В баре, словно на сцене поддавшейся.
(Прошлый век)
Утром
Кажется, солнце не греет,
Помнится, как ветер веет.
Хмурится небо – не верь ему,
Жмурится степь солнцу летнему.
Видится утро росистое,
Щурится солнце лучистое,
Пишется слаще в рассветный час,
Верится, что судьба любит нас.
(Прошлый век)
Жара, пивбар
Марево размыло горизонт,
Плавится песок, мозги кипят,
Пляж… над каждым третьим пузом – зонт
…И бинокль у двух из трех ребят.
В городе отключена вода,
Даже треснул пересохший шланг,
Ни души на улицах – жара!
А в пивбарах форменный аншлаг.
Там, за стойкой, от души парят
Души мертвые, живые и – не-очень,
Спят они – иль бодростью горят –
Всё „как будто“, „как-то“, „между прочим“…
„Светлое“ и гений, и дебил,
Злой и добрый – вожделенно пьют.
Потных тел покров: зной всех добил,
Не пьянеют — и не просыхают тут...
(Прошлый век)
Чёрное и белое
А у меня живет три черных кошки,
Шесть глаз горят созвездием Тельца.
Слетаются на свет напрасно мошки,-
Фонарь лишь обжигает их тельца.
Ведь белый – смерти цвет – костей да снега,
Закутана до пят зима в него,
Невеста палача – мороза; нега
Её чревата вечным сном… ого!
Видать, не зря про холод вспомнил летом.
Мне, как всегда, тепла недостает,
Ведь в воздухе до миражей согретом
Белки сверкают глаз – их вечен лед.
Не кстати мысль пришла – в ней парадокс есть:
Вот кто-то на работу, как на праздник,
Я, как на похороны ряжен, – в белом весь.
А ветерок морозит – злой проказник.
Ах, извини, когда мне станет легче,
То в черное укутаюсь спокойно.
Тогда и зимы станут как-то мельче,
В ночном тепле тогда вздохну привольно.
В белом-белом мире белый свет.
Он ужасен белозубой страстью.
Тополиный пух еще сойдет на нет.
Черное давай оденем к счастью.
(Этот век)
Творчество
Год от года эстрада – эстрадней,
Час от часа попсовей попса.
Словно спорят: кто тупей и … понятней,
Кто глупей и пошлей… Чудеса!
Я не гений… Но разве поэты
Под людей, а не для них должны
Создавать, жить, творить, верить… Где ты?
Тот, чьи песни для сердца нужны?
Хорошо хоть остались барды,
Неизвестные в стаде певцы,
Птицы серые против эстрады,
Откровений извечных творцы.
(Этот век)
На вкус и цвет...
„Ах, в поэзии премного рамок!
Прочь их! Прочь!“ – и Гений занемог:
Закрывает на воротах – з;мок,
Покидая каменный – зам;к.
(„А. С. Пушкину“, Одной строфой)
Я – плохой. Я – Пушкина ругаю,
Лермонтова тоже не хвалю.*
Я люблю, когда стихи – по краю
Боли ходят… критику мою
Ни один филолог не разделит.
Только это не мешает мне
Искренне, чистосердечно верить
В то, что я – на правой стороне.
Я – хороший. Я ценю поэтов.
Блок, Есенин, мне – не по плечу,
Как они, творить в искусстве этом...
А писать, как Пушкин, – не хочу.
(Этот век)
* Хотя, откровенно говоря – „Мцыри“ нравятся. И не только. Но всё равно у Михаила Юрьевича достаточно „пушкинизмов“, достойных адекватной критики.
Привет, Мир!
Я помню это чудное мгновенье:
Клавиатуры мягкие щелчки
И первое на „Бейсике“ творенье
Из-под моей неопытной руки.
Тот „Мир, привет!“ меня не покидает
С тех школьных лет и до текущих дней.
Его „Алгол“ мне точно повторяет,
За ним „Паскаль“ – я каждый раз смелей!
Всё проще мне становится печатать,
Окрепла непослушная рука:
„Шелл“ DOSа перестал секреты прятать,
И поддалась командная строка.
Кочует „Мир, привет!“ со мной по „Делфи“,
ООП подводит постепенно к Вэб...
„Эйч-ти-эм-эль“ и „Си-эс-эс“ – те верфи
Где пришвартован нынче „Мир, привет!“
А я смотрю на новые вершины:
Ассемблер, Си-решётка, „Пэ-Ха-Пэ“...
И многие другие исполины
Не поддались ещё моей руке.
Но очень смело я шагаю прямо,
Уверенности этой прост секрет:
Меня поддерживает постоянно
Мой самый-самый первый „Мир, привет!“
(20.08.2016)
Отладка кода
От усталости ноют плечи.
Код опять почему-то виснет.
Отменил на сегодня встречи,
Но отчаяньем душу не стиснет.
Компилятор твердит упрямо
„Игого в 75-й строчке“ –
Я то боком сажусь, то прямо,
75-ю сверил до точки.
Но ошибка, скорее, выше.
Косорукость свою проклинаю.
Если б не было пива – крыша
Укатила бы, как на трамвае.
Наконец распознал цикличность.
„True“ переменил на „false“ –
Круг порочный разорван! Личность
Победила программу! (пальцем).
(Этот век)
Спроси
Мужчину красили сполна
Не рост, не вес, не мышцы даже.
А что? Спроси у Сурнина.
Он не ответит – он покажет.
Мужчину красит ум! Верна
Идея эта, всем понятна.
Любите, бабы, Сурнина.
За что? Покажет адекватно.
(Этот век)
А. С.,
„великому русскому…“
Не умеешь, друг, читать себя –
У тебя совсем не так выходит.
Когда рюмка водки вместе сводит,
Вроде бы и Гендальф ты, я – хоббит,
Но себя цитируешь – губя.
Трезвым оставаться – не моги:
Про тебя один секрет я знаю,
Ведь стихи твои порой читаю.
На бумаге белой – тянут к краю
Пропасти катарсиса они.
(05.06.2013 г.)
Мат
Шах и... г р о м к и й мат!
(Шутка одного шахматиста
при завершении партии)
Хоть ругайте, хоть славьте в языцех
Нецензурного слова накат,
Мне так кажется – надо учиться
Нам использовать правильно мат.
Грех не в том, что из уст вылетает
Отбракованный цензором слог –
Плохо, что говорящий не знает
Часто смысла роняемых слов.
Превратились давно в идиомы
Выражения, фразы, слова…
Говорим, точно мы идиоты
Иль пустая у нас голова.
Бейте, снобы, в набат! Предлагаю,
Чтобы неучей впредь не растить,
В старших классах пусть мат изучают,*
Дабы знали – что где говорить.
И не звали впредь род мужской „су…й“
Или девочку юную – „б…дь“…
Станут маты занудной наукой,
Вряд ли зря будут их потреблять…
Чтобы речь от бездумья очистить,
Нам не хватит ни лет, ни веков…
Но когда-нибудь молвить (и мыслить)
Без похабщины сможем легко!
(конец мая 2003 г.)
* Причём, ведь есть на чём – барковщина весьма популярное направление даже у классиков, а если педагог грамотно разъяснит происхождение и значение каждого термина – использовать мат безграмотно станет стыдно.
Усталая песня
Эмоциональная, но честная
барковщина о посещении
одного фестиваля.
Ну какие ж мы туристы, пардон?
Рюкзаки несем, палатки, кажись.
Ну и что? В моем кармане гон…,
Эт-ж не значит, что я член-террорист.
Я, конечно, член, но член КСПе,
Как и те, кто тут же рядом идут.
Даже если этот член при пиз…,
Все равно его ведь членом зовут.
Мы идем четвертый час пешкаря.
Кто в такую глушь занес фестиваль?
И хотя уже прошли дох…,
Ног своих нам ну ни капли не жаль.
Лагерь начал впереди зеленеть,
Не ругаюсь я, пою матерком.
Вот дойду – и перестану пиз…,
Я ж с культурою, блин, лично знаком.
(Этот век)
Дети пустого листа
Я давно не пишу ежедневно,
Заблудившийся в собственных мыслях,
Потерявшийся в гаснувших чувствах,
Позабывший две трети себя.
В жизни все не прекрасно, не скверно,
Скоморох рок играет на гуслях.
Что поделать! В эпоху распутства
Спрос заставит крутиться тебя.
Он – творец предложенья коварный.
Потребитель тот бог тираничный,
Что, запутавшись в собственной сети,
Ест себя… Мысль ясна и чиста.
Я смотрю на пустой щит рекламный,
Как на памятник правильных истин,
Ведь стихи и картины все – дети
Абсолютно пустого листа…
(Этот век)
Исправления
Посвящается всем близким поэтов,
которым хватило отваги, доблести, сил,
упорства и ума с ними (поэтами) спорить,
в том числе и об их творениях.
Да, порою зависть стучится в висок,
А соблазн заедает предсердие.
Почему б не прогнуться, под тихий звон
Пятаков – пипл любит усердие….
Люди платят – и если уже не деньгой,
То почти завсегда уважением…
А поэтам т а к трудно – самим с собой,
Что… соблазн проедает предсердие.
Мол, не надо делом – скажите: „Хорош!“
Дабы жизнь не казалась пропащею…
И вот тут пропадает поэт. За грош.
Пораженный в лоб – быта пращею…
Голиафом падет, загордившись, Давид.
Не сломать ему даже спички…
И спасти его может лишь та, что не спит,
Расставляя в стихах кавычки.
(Этот век)
Главная причина
Уничтожает повседневный быт
Безумств прекрасных редкие порывы,
Но все же, иногда – душа летит,
Для этого есть разные причины:
Вот солнце радужно искрит на полотне
Холодного – но греющего – снега.
Он нежно бережет траву к весне,
И сердце наполняет эта нега.
Мелькнет в бездонной выси метеор –
Успей в секунду загадать желанье,
И беспричинной радости костер
Наполнит грудь восторгом мирозданья.
Подобно камню, голубь с высоты
Стремится вниз и снова ввысь уйдет,
И в танце этом столько красоты –
Захватывает дух его полет.
В твоих глазах – мельканье снежных искр,
Мгновенный росчерк звездного паденья,
А рук полет – то плавен, то так быстр –
Как танца голубиного движенья.
(Прошлый век)
Путь из дома – домой
(песня)
I.
Еду к милой, любимой, родной…
В край, где хочется быть постоянно.
Если проще сказать, то домой
И из дома. Как это ни странно…
Припев:
Ожидание в дороге…
Легче что? Что тяжелей?
Вспомнишь о родном пороге,
О любимой, и – теплей…
II.
По дороге менять поезда
Для меня как привычка, наверно.
Как могу, тороплюсь я туда,
Где любимая ждет несомненно…
Припев: тот же.
III.
Я не зря ею так дорожу,
И она без ума (кто не знает?)
От меня… Пусть пока я дышу,
Наше чувство вовек не устанет.
Припев: тот же.
(22.06.2007 г.)
Жизнь
(песня)
I.
Девочка скучала за собакой,
Мальчик много думал о себе,
Кошка тосковала за салакой,
Каждому – свое в его судьбе.
Но беды проходят, они мимолетны.
Другие приходят? Так тоже пройдут!
Без трудностей дни ни к чему непригодны,
Бесцельны они – никого не спасут,
Бессмысленны, ведь ничего не дадут.
II.
Новый пес с девчонкой поселился,
Мальчик о высоком замечтал,
После кильки кот воды обпился,
Каждый что-то вновь приобретал.
Ведь беды проходят, они мимолетны,
Победы проходят по бед головам,
В борьбе проверяем, к чему мы пригодны,
Затем получаем по нашим делам,
По чувствам, мечтам – поделом по словам.
III.
Черная и белая полоски
Неспроста мелькают чередой.
В жизни этой, здесь мы все подростки,
Даже когда век уж за спиной.
Мы учимся вечно, к чему-то стремимся,
Гуляем беспечно и трудимся всласть,
А если еще с пессимизмом простимся,
За это вот все сдаст удача нам в масть
И что-то и кто-то не даст нам пропасть.
(Прошлый век)
Жизнеутверждающая
(песня)
Жизнь прожить –
не поле перейти.
(Народная мудрость)
I.
Дрова в камине разгорелись, и свеча уже тепла.
Кому-то вихрем жизнь, другому – ветерком.
Сегодня собрались друзья у небогатого стола
Поговорят о жизни те, кто с ней знаком.
Припев:
Нам надо жить, желать, хотеть,
В труде – на семь потов потеть,
С друзьями говорить и петь,
Любить, встречаться,
Страдать, в борьбе полей корпеть,
Бороться и суметь,
Победе радоваться сметь,
А поражениям уметь
Не огорчаться.
И водку пить и песни петь,
Забыв, что есть на свете смерть,
Взрываться и свечой гореть
Мы будем, братцы.
II.
Какой-то греческий мудрец все просто для себя решил:
„Я мыслю, значит – существую, братья“.
Но он не знал (иль не хотел), а, может, просто позабыл:
„Существовать“ и „жить“ – различные понятья.
Припев: тот же.
III.
Жизнь нелегка, бывает так, что воешь волком иногда
Ну ничего, не страшно, лишь бы псом не заскулить.
А коль который год судьба удачу шлет – так ты тогда
Не загордись, сумей себя не позабыть.
Припев: тот же.
IV.
Дрова в камине прогорели, а свеча ещё тепла.
Кому-то вихрем жизнь, другому – ветерком.
Окурки бросим, покидая уют кухонного стола
И будем жить, все размышления – потом.
/Ну что? Готовы к действию?/
Припев: тот же.
(Прошлый век)
Новогодняя
(песня)
I.
Возле свечки и веточки ели
Мы с тобою сидим у огня,
Сквозь полночную песню метели
Ни о чем и о всем говоря.
По бокалам разлито вино.
Сквозь хрусталь в памяти осень
Нам сегодня веселье дано:
Что хотим в эту ночь – просим.
Припев:
В эту ночь даже дети не спят,
В эту ночь все окошки горят,
В эту ночь полночь ждут,
Иногда о любви говорят.
В эту ночь всё в сплошной белизне,
В эту ночь зелень ели в огне,
В эту ночь там и тут,
Жизнь течет, словно в сладостном сне.
В эту ночь там и тут счастье ждут.
II.
Ночь подняла свое покрывало,
Постепенно погасли огни,
Словно праздника и не бывало –
Он погас в ярких красках зари.
Только мы всё равно не грустим,
Целый год впереди – полем,
А когда мы того захотим,
Новогоднюю ночь вспомним.
Припев: тот же.
(Прошлый век)
Туман
(песня)
I.
В нашем городе туман третий день
Удержать б его неделек на пять…
Под ногами не найти свою тень,
А твоя – со мной. Не надо искать…
Врали, будто б твоя тень не со мной.
Лгали, словно ей без света – не быть.
Но со мной всегда, за левой рукой
Донимает – хоть убей. Не убить.
II.
Как от тени убежать от твоей,
Ведь не отстает, ступает след в след.
Пыль дорог, роса лесов и полей –
Все, что нужно – и не нужен ей свет.
По ночам шептал я ей: „не люблю“.
По утрам кричал о том же. И лгал.
Помоги же мне прогнать тень твою,
Забери к своим прекрасным ногам.
III.
Ведь тебе ж без тени трудно, поди.
Так она – со мной. Возьми свою тень.
Ты за нею в день любой приходи,
Для меня то будет праздничный день.
Приходи за нею прямо домой,
Так и будем жить: я, ты, твоя тень…
С твоей тенью говорю, как с тобой.
В нашем городе туман пятый день…
(Прошлый век)
Акуна матата
(песня)
I.
От великого до смешного
То ли годы, то ли шаг.
От глупца – до мудреца
Вечная дорога.
Что, скажите, здесь такого:
Сам себе обычно враг,
Словно к пестику пыльца,
Льнет беда к порогу
II.
Очень часто сами, право,
Чтобы только не скучать,
Напридумаем проблем,
После – преодолеваем.
Ни налево, ни направо
От себя нам не сбежать:
Жизнь без бед, страстей, дилемм
Всей душою отвергаем.
III.
От великого до смешного
То ли годы, то ли шаг...
(Прошлый век)
Суп с вермишелью
(песня)
Посвящается Андрею Рендейке,
накрапано в ответ на его шутку -
можно сказать, по его заказу.
I.
Меня просили написать про суп,
При этом с вермишелью непременно
(Андрей не любит первых блюд из круп,
Хоть уплетает их самозабвенно).
Припев: мням-мням-мням-мням-мням.
II.
Признаюсь честно – все мои друзья
Покушать – мастаки, специалисты…
Такая бардов тяжкая стезя:
В еде и пиве – все рецидивисты…
Припев: мням-мням-мням-мням-мням.
III.
Есть, кстати, интересная деталь:
Сколь пива не налей – им мало будет.
А супу с вермишелью, как ни жаль,
До пары порций – барды все же люди.
Припев: мням-мням-мням-мням-мням.
IV.
Жаль, песня получилась кое-как:
Ни повода, ни темы к размышленью,
А впрочем, по заказу вечно так.
Налейте лучше супу с вермишелью.
Припев: мням-мням-мням-мням-мням.
И я не буду больше петь, я буду делать так:
мням-мням-мням-мням-мням.
(Этот век – самое начало...)
Закат
(песня)
I.
Розово-синим крылом опустился закат над рекою.
Нежно плечо обнимаю любимой девчонки.
Грустно и весело нам, невыразимо с тобою;
Руку свою подними к ярко-нежным губам, дорогая,
Взгляд изумительных глаз подари из-под челки.
Ты улыбаешься, кончиком пальца играя;
С мягкими линиями на своем подбородке…
Припев:
Солнце бросает последний луч,
Видно, прощается с нами.
Мы вспоминаем ночами
Ласковый свет из-за туч.
II.
Не виноват, но корю себя за слепоту: не заметил,
Раньше, когда проходила, смеясь, как ребенок!
Ты меня простила, узнал, только на взгляд твой ответил….
Ласково уст прикоснусь, запечатаю нежно прощенье,
Я не оставлю тебя, нежный мой нахаленок…
День превращается в ночь, насылая сомненье:
Может, покинешь меня, нет, никому не отдам!..
Припев: тот же.
(Прошлый век)
Мусорщик.
(песня)
I.
Я – мусорщик. Ну мусор собираю,
Бутылочки особенно люблю.
Найдя их в мусоре, так отмываю,
Что словно в зеркале себя смотрю.
Припев:
Ах, девочки – бутылочки,
Милые копилочки,
Как отмыть – такая красота.
Бубенчиками звонкими,
Тростиночками тонкими
Благодаря вам светит доброта.
Точней – для вас ведь светит доброта.
II.
Но неприятную заметил вещь:
Не я один любуюсь вымытой бутылкой,
И обязательно какой-то лещ
Ее своею сделает копилкой.
Припев: тот же.
III.
Что ж так, всегда их будут отбирать?
Я отмывать, они присваивали чтобы.
Возможно, но не стану унывать,
Ведь мусорщик я уж. Такое мое хобби.
Припев: тот же.
(Прошлый век)
Былинка
(песня)
I.
Былинка пригибается к земле
От легкого дыханья ветерка,
Как будто ноша воздуха траве
Вдруг стала непосильно нелегка.
Так и меня любой удар гнетет,
Малейшая озлобленность судьбы:
От капли, что на лоб мне упадет,
До вскрика, вестника немой мольбы.
Припев:
Травинки прячут силы всей земли.
Вглядись: видны внимательному глазу.
Зря не прельщайся видимости сразу –
За хрупкостью сокрыта мощь травы,
Она за хрупкостью ее сокрыта...
II.
Ведь рано или поздно ураган
Придет искать соперников себе.
Сменив кулак на злобный ятаган,
Деревья клонит к матушке-земле.
Когда, набушевавшись, буря лишь
Оставит на земле лежать стволы,
Видней и ярче выделяет тишь
Всю прочность разогнувшейся травы.
Припев: тот же.
(Прошлый век)
Встреча
(песня)
Запев:
В небо глядя, луны не найдя,
Увидал тебя над собой…
А ты укрой меня от дождя –
Прямо в этой луже укрой!
I.
Пятница пришла с бедой –
На обочине оставили друзья и я запил.
А в субботу – „Дверь закрой!“ –
Так любовь моя сказала, уходя – и я налил.
В воскресенье пил с утра – швырялся тарой,
В понедельник – я уволен… надо ж, горе;
Пил до вторника в обнимочку с гитарой,
А в себя пришел нетрезвым в среду, в поле.
Но! До дома не дошел – был рупь, стал третьим;
И потом я с кем-то пил еще неделю;
А затем пил сам – еще две не заметил,
Но вот пришел четверг – не расстаюсь с постелью…
Припев:
Выпил лежа, похмелья не ждя,
И вчера я пил – сам с собой…
А ты укрой меня от дождя –
Прямо в луже этой укрой!
II.
Ты прости, что говорю –
Я вообще болтун, а тут людей давно уже не видел…
А ты красивая, смотрю –
Ох, надеюсь, что ничем еще тебя я не обидел.
Не тяни меня за руку – упаду я!
Не реви – я не замерзну, даже в стужу.
И не тащи меня к себе – ведь с месяц пью я!
Ну зачем, скажи, тебе такой я нужен?...
Допев:
Дверь, ступеньки… квартира? Нельзя…
Правда, можно? Дык, выпить налей?...
Ну зачем же меня от дождя
Ты укрыла в постели своей?...
Ах, зачем же меня от дождя
Ты укрыла в постели своей?...
(Этот век)
Ода коньяку
„Пересмешник“ по мотивам
„Песенки Ткачей“
Владимира Васильева
I.
Когда на стол таращишь взгляд,
Решается не всяк,
Набравшись смелости, сказать:
„Я буду пить коньяк!“
Дешевле водки в рюмку лить.
А Вам? Винца чуть нацедить?
Нет бы по-взрослому, всерьез
Бескомпромиссно пить…
Припев:
Если сел за стол – пей уже серьезно,
Пей уже серьезно – коль ты за столом,
Раз ты за столом – пей уже серьезно!
Пей и за столом, и под столом.
II.
Привольно пить коньяк, друзья!
(На то он и коньяк).
Пьешь водку? Будешь, как свинья,-
Умеет водка так!
А пить компотик – ну, вино –
Лишь старшеклассницам оно,
Серьезным взрослым людям пить
Вино – совсем смешно…
Припев: тот же.
III.
Закуска даже не важна,
Когда ты пьешь коньяк,
Вот водку пить – она нужна,
Причем не абы как.
А к коньячку – лимончик мил,
И все, готово – закусил,
Вас этой песенкой, друзья,
Надеюсь, убедил.
Припев: тот же, в конце -
Пей уже коньяк, раз сел за стол!
(06.03.2018)
Надежда
В моих руках ночного бреда книжка,
Надеюсь, ее кто-нибудь прочтет…
Пусть мой читатель редок (даже слишком),
Я верю, что он где-нибудь живет.
Еще одну мысль робкую, как будто,
Питаю: вдруг средь этих строк есть та,
Что сможет пользу принести кому-то.
А если так, была жизнь не пуста.
(2018-2019)