CXL.
Мудра настолько будь насколько ты бездушна
И молчаливому терпенью не перечь;
Пренебрежение оставь и стань послушна,
Чтоб горестью не напитал бы свою речь.
И если б мог тебе я больше разума привить
То было б легче даже если не любила,
Могла бы о любви хотя бы говорить,
Как те чья близка смерть, но отступила.
В тоске от безнадежности лишаются ума;
Что о себе скажу коль стану я безумным?
В зловредном мире столько лжи и зла,
Что подвигом остаться в нем разумным.
И чтобы в заблужденьях не погряз ни ты ни я
Пусть и заносчивой смотри ты прямо мне в глаза.
CXL.
Be wise as thou art cruel; do not press
My tongue-tied patience with too much disdain;
Lest sorrow lend me words and words express
The manner of my pity-wanting pain.
If I might teach thee wit, better it were,
Though not to love, yet, love, to tell me so;
As testy sick men, when their deaths be near,
No news but health from their physicians know;
For if I should despair, I should grow mad,
And in my madness might speak ill of thee:
Now this ill-wresting world is grown so bad,
Mad slanderers by mad ears believed be,
That I may not be so, nor thou belied,
Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.