Мы вышли в мир на перепутье,
Опавших звезд не виден след,
И поддающееся сутье
Займет еще не сотню лет.
И жизнь, счастливая обманка,
Любовь, обгрызанный эдем,
Утихший грохот полустанка,
Где глух рожденный, слеп и нем.
И одинок не по несчастью,
И мил не по своей судьбе,
Отживший полумертвой частью
По вере, мере и мольбе.
Где ухватил, а где оставил,
Где возлюбил, где потерял,
Где рамки плесневелых правил
Своей рукою и распял.
Пытаясь вылезти наружу,
Шкур безобразная стезя,
Вочеловеченную стужу
Казнит палаческим «нельзя».
И умирает и страдает
Необезумевшим быльем,
Не понимая понимает,
Тряся заношенным бельем.