ярость обиженных лается, как шакал,
режется, колется стрелами мятежей.
здесь ни воды — посейдоном быть,
ни ветров:
клетку грудную, взломав,
я тебе по кускам отдам,
только вдоль не царапай и поперек
не глуши, не топи в омуте,
как щенка.
я тебе песни молитвами вписываю
в бесконечный круг,
горесть печалями заменяю исподволь,
чтоб не заметить и не учесть —
что сильнее, то за каминной решеткой истлеет скорее второго пришествия.
я тебе тонны стихов напишу,
если ты руки откроешь ладонями вверх,
откуда сияет солнечным и банальным.
милая, я задыхаюсь, ты слышишь?
во мне океанов больше, чем на земле.
мне вода в горле плещется синим большим китом,
ярость обиженных лается,
как шакал,
я шагаю в пустую глубь
и вязкий бездумный воздух хватаю ртом,
словно выброшенный на берег.