Гребни волн сыплются
с исписанной бумаги,
на моем столе.
Сколько лет прошло
с исканий в мыслях,
что отдать в стихе?
Я пол души сгубил,
поджёг, да плавил,
суть моя тускнела!
Кого давно любил
не мог забыть,
в грудях смола шипела.
Сколько жечь мне лист
воспламеняя свои тени,
будучи уже умершим?
Ну как вернуть себя, каким я был,
когда цвела сирень
в глазах твоих померкших?
Знаю город мой, самоубийц,
знакомы этажи и плиты,
каждый заржавелый прут.
Изгнан мыслями к верхам,
где вместо люда птицы,
не судят, а поют.
Ступень, еще и все по кругу,
я помню голос твой.
Им запрещала подыматься выше.
Но все пошло ко дну,
и я устал тонуть,
хотя стою у края крыши.