Как к ручейкам листвы опавшей сильней притягивает взоры,
в прошедшем детстве счастье наше – в мифическом волшебном вздоре.
В резной листве лилово-рыжей рябин рубиновые грозди
заставят видеть выше крыши соблазном силы грандиозной.
От любопытства наблюденья к охоте быстро переходим,
отбору тварей из Творенья, доступных сказочной природе.
Мои запятнанные пальцы в коробочках «коровок божьих»,
в которых резко выделялись роскошно чёрные побольше!
На мелкокрапчатую массу два ярких пятнышка на спинке
в такой мечтательно запавшей несуществующей глубинке.
На зиму вспаханные пашни под пар по-вешнему тревожат,
и хвоя зеленей и краше в разреженном обзорном фоне.
Пытаюсь дальше, глубже видеть листком на грани срыва с ветки,
переживая те событья, которым всё труднее верить.
И торжествующим соблазном из повседневного контекста
отдельной вырываюсь фразой большой любви и интереса.
В бездонном море размышлений поэта опыт изощрённый
отыщет выход к ощущеньям со стороны… потусторонней.
Сентябрь течёт. Откуда краски? Из романтических иллюзий
предположительно прекрасных, хотя жилось едва ли лучше.
Сам побывав в употребленье, кругом БУ лишь видя, злишься
на этот мир больных, ущербных, – не прах, так мусор палых листьев!