Я плацдарм для чужих отношений,
Жаль, не в силах построить свои,
Не хочу, чтобы сели на шею,
Не хочу видеть мир для двоих.
На планете прекрасного много,
Но нам малое кажется важным,
Я прямо в небо сверну по дороге,
Пусть опустеет облезший бумажник.
Пачка купюр как растопка для печки,
Зачем это всё, если ты никакой,
Каждую рану лишь пластырь залечит,
А поцелуй - вызовет гной.
Я срываю рукой одуванчик,
Нераспустившийся, спящий во тьме,
Он по натуре своей так обманчив,
Раз уж приложен тобою в письме.
Конверты бумажные так непривычны,
Поскольку от них слишком быстро отвык,
Я в глазах перестал находить поэтичность,
Спрятав эмоции в ржавый тайник.
Постучи по окошку четырнадцать раз,
Дважды в дверь и один прямо в сердце,
Это просьба к тебе, но никак не приказ,
Если хочешь, то можешь погреться.
На последний трамвай мы уже опоздали,
Посидим у меня, я не против, пойми,
Лучше уж так, чем на старом вокзале,
Где бегали вместе с тобою детьми.
Лучше уж так, чтоб в обшарпанной ванной,
В луже собственной крови, текущей из вен,
Говори этим людям, что я слишком странный,
Что жду ветерок, ветерок перемен.
Нас он закружит с тобой в белом танце,
Принесёт на подносах вино,
Сделает всё, чтоб могли наслаждаться
Сюжетом немого глухого кино.
Жизнь для себя - из фантастики область,
Трудно сейчас про неё говорить.
Подчиняться другим - означает покорность,
Подчиняться себе - значит правильно жить.
Под сводом небес, среди туч грозовых,
Гром - колыбельная мамы;
Как много гибнет людей молодых,
Наслаждаясь картинкой с экрана.
Жёлто-розовый грустный закат,
Растекаясь яйцом в сковородке,
Был важнее любых мне карат,
Был вкуснее сиропа солодки.
Наступила пора для прощаний,
Наступила пора позабыть мне тебя,
Слово способно убить? Только ранить,
Мелкой пулей на вылет,
Дав повод сегодня погибнуть, пожив, наконец, для себя.