Топали,
пели,
кашляли.
Вверх-вниз
и туда-сюда.
Всё у Предместья нашего -
снова -
и как всегда.
Схожи судеб каракули,
почерк неотличим.
Если вдобавок плакали -
то из иных причин.
Нудно мобилы тренькали,
что им против рожна.
Но к половине третьего
вызрела тишина.
Вдосталь "напившись" Бродского,
Томик,
В один присест,
Ночь белоснежно-кроткая
нянчит святых невест.
Будет что - пусть помешкает.
После поймётся -
вслед,
что Темнота кромешная
лишь заряжала Свет.
Карты тая козырные,
пусть и шестёрок меж,
лихо скользит по зимнику
Время Больших Надежд.