Вот это наш неожиданный улов.
Как то так получилось, что живя, собственно говоря, на самом берегу океана уже целый месяц, мы наблюдали с берега, как проходят мимо Амеда корабли, яхты и лодки, как уходят на промысел рыбаки, и как дружно возвращаются с уловом (или без) ещё до наступления жары. Мы плохо, или совсем не представляли, а как же с океана видится наш берег. Конечно, мы купались каждодневно утром до наступления запредельного ультрафиолета, и вечером, когда ультрафиолет спадал. Но что значит барахтанье в тёплых водах (29 градусов) вдоль и недалеко от бережка, ведь остальной день уходил на сидение в тени и Интернете. Вот и зародилась идейка, а не сплавать ли с рыбаками в море-океан, поглядеть на наш островок со стороны, не встретить ли рассвет над морем – говорят, что потрясающее зрелище.
Идейка зародилась поздновато, и к тому моменту, когда она проросла и овладела нашим с Ларисой сознанием, до нашего отлета с Бали осталось всего два дня. Кетут, узнав о наших планах, ничуть не удивилась и тут же заявила, что двухчасовое плавание в море-океане обойдётся нам в триста тысяч рупий, и деньги лучше заплатить ей, и сразу, а то рыбак может их потерять. Стало быть, всё схвачено, а мы всё гадали, как и с кем. Отплывать надо в пять утра, когда ещё темно. А если рыбу поймаете, сказала она, то несите две макрели мне, я их вам на обед приготовлю. Вот так, в пять минут разрешились все наши неопределённости с плаванием.
Надо сказать, что погода нам весь месяц благоприятствовала. Что касается погоды на Бали, то она разделена не на четыре сезона, как в России, а всего на два – сухой и влажный. Влажный как раз начался с ноября, с момента нашего прибытия, и мы всё опасались, что нас дождями замочит, но за весь месяц не упало ни капельки. Вернее, это на Амед, деревушку нашу, ни капельки не упало, а в горах, на склонах Агунга видно было, что дожди поливают знатно. Складывалась очень похожая ситуация, как с ЮБК, где от северной непогоды ЮБК защищают Яйлы главной гряды Крымских гор. Так вот, такая же гряда защищает Амед с юга, а с запада грудью встаёт громада Агунга, и только редкая пушистая и лёгкая тучка способна пролететь над Агунгом – тяжёлым и дождевым он дороги не даёт.
Короче, встали мы ещё в темноте, почти на ощупь добрели до берега, где нас уже ждала самая обычная необычная балийская рыбацкая лодка, такая узенькая, что на сиденьях между бортами умещался только один человек. Ларису посадили в центре, я сел впереди неё, на носу. Рыбак столкнул лодку с камней, развернул, забрался на корму к мотору и … мы погнали.
Почти сразу появилось ощущение, что с погодой что-то не так. Дул сильный ветер и у берега стояла зыбь, которая, по мере углубления в океанские просторы, быстро переросла в беспорядочные волны, или тоже зыбь, но океанскую – высокую и беспорядочную. И я не представляю, что бы было с этой узенькой лодочкой, если бы не полые бамбуковые, во всю длину лодки, поплавки с обеих сторон. Они прекрасно амортизировали удары волн и позволяли лодке идти прямо, не клонясь и не рыская.
И всё бы хорошо, только сильнейший встречный ветер, в совокупности со скоростью лодки, подхватывал верхушки волн и брызги от их столкновения с поплавками, и бросал в лицо и на одежду. Наши ранние сетования, что на нас не упало ни капли дождя, позабылись в момент. Хорошо ещё, что вода, даже после относительной ночной прохлады воздусей, оставалась не просто, а даже очень теплой, примиряя нас с мокрыми одеждами. Хуже оказалось то, что при таком брызгопаде нельзя было вести никакие съёмки. Впрочем, и снимать-то пока было нечего – мы летели по волнам не навстречу рассвету, а прямиком в огромную тучевую гряду, буквально навалившуюся на восточный горизонт. Да и на западе не было видно Агунга – только облака, облака, облака по всему окоёму. И зачем дождь? И так мокрые сидим, и несёт нас невесть куда резвый мотор и неунывающий рулевой. Впрочем, рулевой наш, похоже, знал своё дело, поскольку в утренних сумерках то справа, то слева выныривали лодки с рыбаками за работой.
Наконец-то и светать стало, но пока ни один солнечный лучик не мог пробиться сквозь облачную гряду – красивый рассвет заснять не получилось, да и вид затемненных берегов с воды не сулил ничего хорошего. Пора было поворачивать домой, что мы и сделали. Обратный путь был все же приятней – солнышко уже поднялось из-за тучевой гряды, осветило горную гряду за Амедом и вершинку красавца Агунга, сразу стало как-то веселее. Да и волны под солнечным лучом притихли. И ветер смирил свой нрав на более благосклонный, и уже не швырялся солёными брызгами, а ласково пригревал, и активно сушил наши мокрые одежды.
Нас стали обгонять рыбаки, вышедшие на промысел гораздо раньше нас, и уже возвращавшиеся домой с уловом. Тут и наш «кормчий» решил приобщиться к когорте удачливых добытчиков, достал клубок толстой лески с навязанными на ней крючками, и стал понемногу разматывать его в воду, и корректировать маршрут лодки так, чтобы леска не смогла накрутиться на гребной винт. Так мы потихоньку и приближались к берегу, и фотографировали уже полностью освещённые прибрежные деревеньки, и проплывающих мимо рыбаков, которые с дружелюбным пониманием махали нам, отдавая честь «сухопутным крысам» не побоявшимся выйти «на прогулку» в открытое и бурное море. Впрочем, по мере приближения к берегу, утихали и волны, превращаясь в безобидную рябь – вот сейчас бы поплавать вдоль берега и поснимать, но …
Отведённые нам два часа уже иссякали, и до пристани, в виде черного песка и гальки, у нашего мини-отеля оставалось не так далеко, когда наш рулевой засуетился и начал усиленно выбирать леску. Способный оказался парень – делал, и довольно проворно и успешно, сразу три дела – рулил, управлял мотором и выбирал леску с добычей. Вскоре и добыча показалась вдали, а потом всё ближе и ближе, пока рыбак не ухватил её за хвост. Почему, спросите, за хвост, а не под жабры? Всё очень просто – рыболовный крючок ухватил рыбу за бок где-то в районе хвоста. Это оказалась длинная, около метра, и узкая рыбина, с длинным и узким носом, напоминающим наконечник копья. Почему-то мне на ум сразу пришло и название – марлин. Это та самая рыба, с которой три дня боролся герой произведения Эрнеста Хемингуэя «Старик и море», и так и не победил. А мы победили! Правда, у нас, скорее всего, была не взрослая особь, достигающая веса в несколько сот килограмм, а малёк марлина – может с килограмм, не более.
Да, такого завершения морской экскурсии даже я не ожидал. А когда мы на полной скорости выскочили носом на побережье и вдвоём с рыбаком, взвалив на плечи дугообразные крепления поплавков, ещё немного затащили лодку подальше от воды, высадили Ларису, то рыбак, пошарив на дне лодки, достал марлина и предложил его мне. Такой трофей дорогого стоил, и я от всего сердца обменял его на сто тысяч рупий, чем очень порадовал парня, который, по всей видимости, не рассчитывал ни на какое вознаграждение. Что стало впоследствии с уловом, и как закончился наш предотъездный день, я как-нибудь расскажу в другой раз.