Поэт в столицу собирался
и ширилась о том молва.
Он на распросы улыбался
и все тянул одно: - "Москва..."
Он свой потерты чемоданчик качнул
за низенький порог,
попутным ветерком удачи
храни его в столице, Бог.
Сквозь гул и рой (по всем приметам
Москва и тут и вдалеке)
он тек слезинкой по проспектам,
по этой каменной1 щеке.
И все не мог с потоком слиться,
но вот под вывеской "Вино",
он пристальней вгляделся в лица
и зацепился за одно.
Невозмутим был странник божий,
от бороды и до калош.
Он в этой гущине прохожей
в поэта бросил - "Пива хошь?"
И было слово, было пиво,
в какой-то бане на полке.
Еще три дня его кружило
и отпустило налегке.
И на распросы, глядя мимо,
он любопытным отвечал:
"В столице был. Попил там пива.
И человека повстречал."