Жила отроковица Катерина
Во времена безумца Максимина-
Когда безбожный и бесжалостный тиран
Казнил, травил и мучал христиан...
В грязи языческих безумств эпохи той
Она прославилась своею красотой.
В богатой праздности безверия и скуки
Она постигла все искусства и науки.
На удивление Александрии всей,
Хвалилась мудростью языческой своей
И зареклась, что мужем станет тот,
Кто мудростью её своею превзойдёт.
Богатством и, конечно, красотой,
Все остальные, для неё - никто
И не достойны прикасаться к ней -
Носительнице царственных кровей!
Никто строптивицу не в силах убедить-
Не хочет она замуж выходить...
И даже мать, познавшая свет веры,
И видя гордость дочери без меры.
Чтоб отвернуть её от ложного пути,
Никак не может довода найти...
Один лишь способ образумить дочь нашла,
К пустыннику седому повела...
Не по наслышке старец тот знаком,
Был пастырем, её духовником.
И молвил старец: Знаю точно я
Лишь одного достойного в мужья,
Безмерно чьё богатство, красота
И мудрость.... Рассказал ей про Христа...
Как Он пришёл, любовию обьят,
Но был не понят и осмеян... И распят...
И умер... И воскрес о третьем дне,
Как любит и печалится о ней,
О блудной дочери, чья тленна красота,
Чья мудрость и богатство- суета....
Проникновенно старец говорил
И своей верой деву вдохновил,
И восхотела света дева та,
Узреть очами смертными Христа!
Молила день и ночь, клала поклон...
Пока усталость не сморила её в сон,
Она увидела в белейших облаках
Мать - Богородицу с младенцем на руках...
Но вдруг сказал младенец что она
Глупа, уродлива и нищенски бедна,
На изумленную он даже не взглянул
И лика своего не повернул....
И сколько ни просила Его мать,
Не захотел Екатерину узнавать,
И только молвил: Лишь тогда будет со мною
Когда грехи свои молитвами омоет.
Исполнит всё, не пожалеет сил,
Что старец Преподобный научил...
Словами этими совлекся и поблек
Как грязный саван, ветхий человек,
Предстала новой и белее пуха,
В чистейшей ризе обновленья духа,
Приняв крещение, уверовав в Христа,
Его невеста, непорочна и чиста!
Господь её с собою обручил
И перстень драгоценный подарил.
Сказав: На веки вечные союз,
И на земле ты не коснешься брачных уз,
До часа смертного, когда я призову...
И с ней остался Он во сне и наяву...
Нам Господа неведомы пути-
Тот город император посетил...
Своих богов бездушных чтоб почтить,
Собрал он всех, чтоб жертву совершить.
Полилась кровь на жертвенник рекой,
Кричали жертвы под недрогнувшей рукой.
Наполнил воздух дым и чад, и смрад,
Весь город превратился в сущий Ад...
И вот, уже не в силах это слушать
И видеть то, как люди губят души.
Предстала перед грозным Максимином
С поклоном и мольбой Екатерина,
Прося прервать языческий обряд
И к Истине направить ясный взгляд:
Одним движеньем своих царских рук
Ты столько душ спасёшь от смертных мук,
Ведь будет спасена душа лишь та,
Что здесь, сейчас уверует в Христа!
Того, что пролил свою кровь
За нас, за всех и имя чьё ЛЮБОВЬ!
Но Максимин лишь грозно руку вскинул,
И гневно все слова её отринул:
Не время мне с тобою препираться,
Пусть будет праздник, жертвам продолжаться,
Не ко двору ты со своим Христом,
Об этом всём поговорим потом...
Пресытившись зовёт её опять
И заставляет на вопросы отвечать-
У трона сворой сытых, верных псов
Стоят полсотни лучших мудрецов...
Трудов философов изучено, не счесть,
Вся мудрость человеческая здесь,
Велик и мудр, кто суть всего постигнет!
Но :"Мудрость мудрецов его погибнет
И у разумных разума не станет..."*
Заполнили всю площадь горожане,
Ведь плебос в жажде зрелища жесток
Их сотни... Тысячи... Она же - с нею Бог!
И вышел самый мудрый из людей,
И стал витействовать искусно перед ней,
Она гранитом перед бурею страстей
Стояла твердо кротостью своей...
Оратор пыл свой яростно излил
И обессилев, в изумленьи, отступил,
Умолкли все и наступила тишина...
Всем стало ясно - что права она...
Но император, чтоб народ отвлечь,
Велел жестоко мудрецов тех сжечь,
Они же с радостной улыбкой на устах
Пошли в огонь, уверовав в Христа!
Кто видел - были так удивлены,
Увидев в пламени костра свет Истины.
Максимин, не желая отступить,
Решил Екатерину соблазнить,
Через лукавство, через ласку, через страсть,
Он предложил ей честь, богатство, власть,
Лишь жертвенную кровь богам пролить
И его ложе, его царство с ним делить!
Но дева мудрая спокойна и чиста:
Вся слава мира - прах у ног Христа!
От слов таких тиран лукавый обомлел,
Позвал солдат и сечь её велел.
Два долгих часа плеть её секла,
На землю пыльную невинной кровь текла...
Но даже стона вырвать не смогли,
Уже без чувств в темницу отнесли....
Терзаемая тяжкою тоскою,
Зовёт Порфирия в высокие покои,
Царица Августа, рабов отправив прочь,
Ему поведала, что снилась в эту ночь
Та дева, что на площади секли,
Сломить которую и плетью не смогли,
Она как солнца свет сияла в этом сне
И всё венец какой-то предлагала мне...
Во тьме вошли военачальник и царица
Но осветилась ясным светом вдруг темница,
И замерли вельможи, словно тени,
Царица опустилась на колени:
Увидев свет от твоего лица,
Познала я блаженство до конца.
Излить такие дарованья только мог
Один Гоподь- Творец и Всемогущий Бог!
И все, кто с ней в темницу ту вошли,
Узрев святую, веру обрели
И Дух Святой коснулся их сердец
И посулил сияющий венец!
На утро мученица была так прекрасна,
Что царь, узрев, что пытки все напрасны
Вновь принялся её увещевать,
Не преуспел, хотел опять терзать...
Но Ангел светлый лишь движеньем крыл
Невольницу из уз освободил.
Царица, новой верою горя,
Пришла и стала обличать царя.
Он приказал жену свою схватить,
Пытать нещадно и затем казнить.
И полон ярости, и ревностью палим,
Казнил Порфирия и всех, кто были с ним...
Затем Екатерину вновь призвал
И снова стать царицей предлагал,
Но лишь молчаньем отвечала та-
Чья радость быть невестою Христа!
Тиран прервал бессмысленную речь,
Велел главу Екатерине ссечь,
Поднял свой меч отточенный палач...
Сказала мученица, слыша чей-то плач:
Возрадуйтесь, ведь зла я не держу,
К возлюбленному в дом я ухожу!
И острый меч отсёк главу легко...
Но вместо крови истекло вдруг молоко...
А мощи Ангелы Святые унесли
И на горе Синайской погребли,
Где ветер свежий, облака и неба синь...
Екатерина, помолись о нас! Аминь!
*Ис.29:14. то вот, Я еще необычайно поступлю с этим
народом, чудно и дивно, так что мудрость мудрецов
его погибнет, и разума у разумных его не станет.