В подворотнях в серый денёк ни зги.
В толкотне ларёчной и магазинной
В дым окутав, дурманя свои мозги
Табаком и выхлопами бензина,
Шли поэты лихих девяностых лет,
Растворялись дымкой под фонарями,
От своих печалей навеселе,
Смогу, сплину окна приотворяли.
Новостей газетных едва с полос
Различив неверные очертанья,
Вспоминали, как долго им тут спалось,
Но себя не помнили за чертами
Серых фото, пятен на фоне строк
Рябоватых юношеских подборок.
Может, где-то было светло, пестро,
Чей-то облик в кадре размыт и дорог.
Вид смертей животный им страх внушал,
Ну, а больше птичий, и перед клеткой
Трепеща, открывали, что есть душа
И глушили душевную боль таблеткой.
А она всё длилась, как ни глуши,
Право быть не следовало из быта.
Свет фонарный снегом стихи крошил –
Всяк живой его белизной испытан.