Скажем сразу без прикрас -
Гады есть в любой из рас,
Есть и поприличней люди
В широте народных масс,
Но бывают времена,
Когда бедствует страна,
Так такое вылезает,
Что седеет сатана.
Ванька русским был рождён,
Но просил, чтоб звали Джон,
Видно в имени Ивана
Был какой-то моветон.
Умным был, бабло любил,
На юриста поступил,
Стал хорошим адвокатом -
Больно складно говорил.
Как-то утром на парковке
Встретил шеф и говорит:
«За кордон на стажировку
Полетишь». И он летит.
Там за рюмкой коньяка
Лэнгли длинная рука
Простака и зацепила,
Как рыбак сачком малька.
И домой вернулся Ваня
С пачкой зелени в кармане
И инструкцией нехитрой -
Затаившись ждать заданья.
Год прошёл, второй идёт -
Ваня болт на всё кладёт,
Офигительный прожект -
Деньги есть, заданья нет.
Вдруг звоночек по айфону:
«Фонд поддержки бадминтона.
Собирайтесь», - говорят, -
«С вами встретиться хотят».
Вот, непруха! Не свезло!
А, ведь, думал, пронесло.
В трубку он сказал при этом:
«Вы ошиблись абонентом!»
А в ответ из трубки лай:
«Ты нам Ваньку не валяй!
Вмиг сдадим тебя чекистам,
Так что быстро приезжай!»
Там, где был у Джона копчик,
Что-то сильно сжалось очень,
Пронеслись картинки жизни -
Стрёмно изменять Отчизне,
Но печально и нелепо
Также ссорится с Госдепом,
А остаться чтоб друзьями,
Нужно отработать мани.
Едет Ваня на поклон
К тем, кто любит бадминтон.
В славном городе Мытищи
Населенье - двести тысяч,
Так что для подпольной явки
Места лучшего не сыщешь.
Там под вывеской спортивной
Особняк стоит старинный,
В нём уже который год
Контра всякая живёт.
Те, кто властью недовольны
Дышат здесь весьма привольно.
Есть банкир, и есть поэт,
Есть политик и атлет,
Есть писатель и эколог,
Даже есть один проктолог.
В целом очень склочный люд,
Квинтэссенция иуд.
Ваня лишь туда попал
Сразу молчаливым стал -
Прежде чем вещать отважно
Присмотреться очень важно,
Что тут за электорат,
И вообще, о чём трындят?
А его и не пытали,
Лишь брезгливо изучали.
Лишний рот в семействе дружном
Нафиг никому не нужен.
За столом «друзья» сидели,
Горько пили, сладко ели,
Под «Блэк Лэйбл» и «Рокфор»
Шёл неспешный разговор.
Скушав дольку ананаса
Встал седой слуга Парнаса.
Как в богеме говорят,
Был он чуточку помят,
Но держался молодцом,
Не ударил в грязь лицом.
«Я вчера придумал стих!»
Зал почтительно затих.
«Врезал им всю правду-матку,
Раскатал от сих до сих!»
«Что ж, послушаем, дружок.
Я люблю твой едкий слог», -
Это толстого банкира
Был ленивый голосок.
«Значить так, живу в стране,
А страна моя в дерьме»,
Начал он свою поэму
На критической волне.
«Нет свободы ни хера,
Жизнь какая-то мура,
И похмелье с этой властью
Страсть как мучает с утра.
Надо всё к чертям сменить,
Отобрать и разделить,
Ну, а водку раз в пятнадцать
Помолясь удешевить».
«Браво!» - каждый прокричал,
Лишь проктолог промолчал,
Выпил разом полстакана
И башкою покачал:
«Твой дешёвенький памфлет,
Как вокзальный туалет,
Тот, что с месяц засорился -
Запах есть, а пользы нет».
«Я смотрю, ты знатный критик», -
Бойко в спор вступил политик:
«С миром муз незримым связям
Ты профессии обязан?»
«Пусть я жизнь провёл свою
С геморроями в бою,
Но в отличие от прочих
Сам же их не создаю!»
«Полно, братцы! Миру-мир», -
Поднял свой бокал банкир:
«Мы ж единая команда,
Нужен только командир.
Наши беды от того,
Что в натуре нет его.
Нам бы главный, мы бы славно
Победили хоть кого».
«Как показывает опыт,
С выбором немало хлопот», -
Грустно сплюнул на паркет
Небухающий атлет.
«А ты, кстати, прав, приятель», -
Поддержал его писатель.
«С демократией, друзья,
Нам, увы, никак нельзя.
Сколько раз голосовали,
Только каждый за себя.
Я, пожалуй, даже рад
Снова повторить обряд,
Если будет кем-то сверху
Утверждённый кандидат».
Все кивнули как один,
И тогда из-за гардин
Незаметно появился
Очень странный гражданин.
Весь с иголочки одет,
Цепкий взгляд, как клей-момент,
И в словах его негромких
Явно слышался акцент:
«Добрый вечер, господа,
Всем ли нравится еда?
Не разбавлен нынче виски?
Аппетитны ли сосиски?»
И казалось бы что он
Был бесплотен, как ООН,
Но при этом каждый дважды
Дал ему земной поклон.
«Вот и славно! Тру-ля-ля!
Значит, я летел не зря,
Нынче с вами, как с друзьями,
Изберём мы короля».
В миг погасли в зале свечи,
Стихло чавканье, и он,
Руки положив на плечи,
Сделал Ваню королём.
Жизнь изменчива порой,
Был никем, а стал - герой,
Если вам так будет легче,
Здесь конец главы второй.