Я под кронами леса осеннего,
В думах дня, наизнанку вевернутого,
Вспомнил, как Безруков читает Есенина,
А Давлетов читает Лермонтова!
И свои я стихи забываю,
Лишь чужие лезут в голову мне,
Что ж пускай, может я и не знаю,
Сколь и мне еще быть на земле,
И не вырвать себе новой жизни,
Пусть... Я всё ж улыбнусь, уходя,
Даже звёзды светят до тризны, -
Исчезают когда-то горя;
И они пропадают стаями,
Дыры чёрные кормят собой,
А однажды рождались, плавили, -
Шляпы, кепи над буйной главой;
Я под кронами, желтая краска,
Озарила небес бахрому,
Будто в детстве и добрая сказка,
Испугала мою седину;
И порою пускай непонятно,
(Чтец как я уважает других,)
Ведь и сам я пишу отрадно,
А когда-то и правильный стих,
Интонация тонет в сугробах:
Листьев жгучих, желтеющих дней;
И под снегом и в жаренных смогах,
А под ними душе лишь теплей;
Мне дана жизнь! Звезде по праву,
В сотни раз, в миллион сильней, -
Вековечить чрезмерно славу,
Потому я спешу быстрей;
Потому и люблю я крепко:
Челку, блеск этих пламенных глаз!
И они словно солнца метка,
Словно яркий и нежный алмаз;
И звезда моя в тихой сени,
Затаилась и я шепчу,
Как Безруков читает Есенина,
Я шептать и шептать хочу!