Стучит сухая веточка,
напрашиваясь в комнату.
Мне ей ответить нечего.
Мне холодно. Мне холодно.
Скребётся мышью в коробе
пустая дума тусклая:
«Мне холодно. Мне холодно.
Я ничего не чувствую.»
Но стукает ответом мне
в окошке заметеленном:
– Ещё не всё потеряно!
ещё не всё потеряно!
Открыть ли ей, настойчивой?
Впустить ли беспокойную?
Мне ничего не хочется.
И только чтоб укорами
без повода не мучиться, –
окно открою в комнату.
Как холодно на улице!..
Как холодно! как холодно...
Но тихо и доверчиво
Мне тянет пальцы с дерева
Настойчивая веточка:
– Ещё не всё потеряно!
И бьётся вся, и тянется,
пока сама жива ещё,
берёзовыми пальцами
К моей руке пылающей –
Чтоб встретились, намучившись,
и деревом, и кожею
Две маленькие сущности,
такие непохожие.
Рука в руке над городом –
твердим, заледенелые:
пусть холодно, пусть холодно,
ещё не всё потеряно!
Пусть холодно, пусть холодно.
Но лучше, чем за стёклами, –
с распахнутыми окнами,
с душою незастёгнутой.
Теперь и тёмным вечером,
и в белизне сугробовой
я слышу эту веточку,
стучащую под рёбрами –
негромко, неразмеренно,
но твёрдо и уверенно:
– Ещё не всё потеряно!
Ещё не всё потеряно!