Скоро вспорится моторами
Тишь прощальная реки,
Скоро мне залезут в бороду
Две родимые руки.
Глеб Горбовский
У экспедиционника есть время особого, ни с чем не сравнимого кайфа. Который оправдывает и неуют, и заброшенность, и тяжелый труд в экстремальных условиях.
Это преддверие возвращения домой. Последние дни перед отъездом. Когда воображение рисует счастливые глаза встречающей тебя женщины, осеннее такси с прилипшим к капоту желтым листком, праздничный стол, сумбурный монолог воспоминаний. И ненасытную ночь любви, додуманную буйством эротической фантазии...
И пускай в действительности всё будет не совсем так. Или совсем не так. Но ничуть не хочется предполагать, что в аэропорту тебя никто не встретит. Что сухость полученных писем не была случайной. Что огромному городу, живущему своей жизнью, нет до тебя никакого дела. Что заработанные тобой деньги лишь кажутся значительными и быстро закончатся, не оставив следа...
Нет. Экспедиционник не станет грузить себя темными мыслями. Он будет собирать рюкзак спокойно и уверенно. И не прихлопнет светлую радость теорией вероятности. Которая, если дать ей волю, скорректирует сюжет возвращения в более реальную сторону.
Но заверяю непосвященных: подобного кайфа в обычной жизни испытать не получится. Для того, чтобы поймать его, надо много месяцев мерзнуть, мокнуть, вкалывать от зари до зари, кормить собой таежную мошкару, отвыкнув от городской одежды и квартирного благополучия.
И, дождавшись окончания сезона, верить, что тебя ждут и любят. И твоя женщина, и твой город.
Верить хотя бы несколько дней. Отключив рассудок, который всегда пытается приземлить полет счастливой души.