I
Я стою на бездыханной улице,
Все закатано в серый асфальт,
Приготовил скуфью богомолице,
А в душе тихо плачется альт.
Сборы, утренник, долгие проводы,
Под скамью прячет голову кот
И зачем в объяснениях доводы
Если жизнь, как клоаки отвод.
Скоро холм за равниной появится,
Сколько хожено здесь поперек,
За спиною в потемках останется
Не допиленный дуба пенек.
Не скажу, что так сильно торопишься,
Мысли мчатся в лесной монастырь,
Там остаться давно уж мне хочется,
Оживить дух лесной и пустырь.
Вот и крест, мне родной, замаячился,
Здесь послушница где- то стоит,
Под елиною гриб раскорячился,
Вон же рядышком, вон она бдит.
Поклонились в приветствии праведном:
«Ты же Марфой ходила в миру,
Помню, в праздник, под алым под знаменем
Шла с колонной с друзьями в скверу.
Что ж не так? Иль судьба повернулася,
Или мой не уместен вопрос,
Иль судьбинушка вовсе загнулася?
Я смотрю нету вовсе волос».
«Не хотелось идти мне за вечерю,
Да ослушаться грех постыдной,
Отпросилась у матушки к вечеру,
Вот и полню досуг- то я свой.
А послушницей стала не просто я,
Бог поведал мне силу любви,
По весне у лесного в глуши ручья
Я услышала в мраке- ЖИВИ.
И болезни ушли, словно света тень
Промелькнула в уставших глазах,
А внутри словно вырос лесной кремень,
Подмигнула звезда в небесах.
Распрямилась душа, задышала плоть,
Пепел сдуло, как чуждую гниль,
Откололось внутри что- то словно щепоть,
Как на башне обломанный шпиль.
Ноги сами несли меня к батюшке в храм,
Там легко стало- мир и покой,
Тут припомнилось мне пела мать вечерам
В беспросвете о жизни слепой.
Свет и тень, ад и рай,
Стал вопросом дальнейший мой путь
И совет тут простой- ты судьбу испытай,
Постарайся в нее заглянуть.
Вот и стежка моя привела в монастырь,
Там и постриг я свой приняла,
Это море любви, а не просто пустырь,
Видно долго душа- то ждала.
Все теперь хорошо, сестры рядом живут
И внутри тихо струны поют,
Бог нам ссудил любовь и тепло, и уют,
Извини, это сестры зовут».
И ушла, словно тень, растворилась в ночи,
Осенил ей дорогу крестом,
В Лавре по сей день бьют святые ключи
Нам подарены в благо Творцом.
Нищих всех оделил, смело в Лавру зашел,
Буду жить возрастанье в Христе,
Как когда- то сюда брат- Антоний пришел,
Жаль, Иисус наш распят на кресте.
Скоро постриг приму и на благо людей
Зашагаю я странником в мир,
Лавры все посещу, много святых идей,
Мною выбран свой путь, ориентир.
II
Птицы песни свои распевают,
Братья трудятся в поте лица,
Я в молебне своем вспоминаю
Свою матушку, руки отца.
И еще мне припомнился сразу
С настоятелем наш разговор,
А запала в глубинушку фраза:
«Расширяй свой земной кругозор
И молись и работай во славу-
Это в лодке твои два весла,
Возлюби чистым сердцем державу,
Чтобы мощью отчизна росла».
Выполняю келейное правило,
Мысли жгут в очищенье души,
Но однажды так в сердце взбуравило,
Что романы как писарь пиши.
Все по сердцу пришлось монастырское,
Что искал, для души, то нашел,
Иногда что- то щемит ясырское,
Видно к богу еще не дошел.
Все прочел я о столпниках, иноках,
Не дорос я в прочтеньи молитв,
Приходилось пожить и на выселках,
Но и там я горел как софит.
От мирского уйти сложно запросто,
Что- то там проросло, не пойму,
Может где- то и есть эта нароста,
Только нужно понять самому.
День за днем пролетают в молениях,
Мы прощение просим за всех,
В этих трудных, но скудных явлениях
Просим Господа вымолить грех.
III
Две зимы пролетело, как пепел,
В образах я стою по утру,
Что- то вспомнился мне Марфин лепет
И ладони зачем- то я тру.
Прочитал я молитву за здравие,
К настоятелю надо сходить,
На коленях стоит православие,
Как же можно его возродить?
На душе что- то мне нездоровится,
Когда сам поднимаю вопрос,
Есть у русских такая пословица-
«Спрос не бьет тебя поверху в нос».
Вот опять разговор необыденный
Предстоит с настоятелем мне,
Прошлый раз объяснил убедительно,
Все сомненья остались на дне.
Только жизнь не толчется на месте,
Наша жизнь- лишь движенье вперед
И собратья по разуму вместе
Будоражат вселенский народ.
Мне опять в сотый раз поручили
В монастырь женский воск отвезти,
Нас же божием духом сплотили,
Значит надо визит нанести.
Запрягаю савраску в телегу,
Мы давно с нею в дружбе живем,
Нагружусь, как всегда, и поеду,
Только ветер, да мы с ней вдвоем.
Я надел на себя камилавку,
Я же здесь рясофорный монах,
Покормил придорожную шавку,
Дол прекрасен в зеленых тонах.
И поехал знакомой дорогой,
Лес- приятель нас всех бережет,
Подремлю, пока еду, немного,
Плоть всю силушку вновь обретет.
Вот и скит… потерялся убогий,
Край затерянный в желтых хлебах,
Занемели озябшие ноги,
Босы ноги одеты в поршнях.
Ворота открывают монашки,
Лошаденку берут под узцы,
На лужку расцвели уж ромашки,
В чанах бродят святые квасцы.
Все ухожено, птицы чаруют,
Отголосок далекой звезды,
Две послушницы ризы малюют,
Оставляя от красок следы.
Дело сделано, в путь собираться,
Взял савраску свою под узцы,
Мать игуменья просит остаться:
«Ночи темные, шел бы в святцы».
Принесли мне скоромную пищу,
Помолясь, принялся за еду,
За окном ветер с шорохом свищут,
Накликая, как ворон, беду.
Прикорнул на холодное ложе,
Сумрак гложет деревьев листву,
Я молю: «Помоги всем им, Боже!»
Завтра я, как моряк, уплыву.
IV
Возвращаться в родное жилище
И дорога всегда веселей,
Если встретится по пути нищий-
Ждем к обеду хороших вестей.
Перед сборами в келью заходит
Мать игуменья скупо крестясь,
А за нею тихонечко входит
Та послушница ликом светясь.
Удивлению нету предела,
Вроде как и родная душа,
Увидал- где- то струнка запела,
До чего же она хороша.
И у ней безразличия нету,
Тоже рада меня повидать,
Мы пришли с ней на эту планету
Чтобы к Богу любовь возрождать.
Был мирянином, что тут плохого,
Каждый всяк понимает свой путь,
Только как ты научишь глухого,
Не в чем душу его упрекнуть.
«Попросил нашей помоги ризничий,
Так я Агнию Вам привела,
Там вопрос- то простой, чиновничий,
Вот такие на завтра дела.
Привезешь и покажешь наместнику,
Объяснишь, пусть он в дело войдет,
Все не чуждо ему, благовестнику,
Тот до места ее проведет».
Поклонившись в спокойствии праведном,
Не прощаясь тихонько ушла,
Опрокинул я чван на полу верх дном,
Вдруг от чуйки заныла скула.
Оба молча в дорогу собралися,
Почему я савраску обнял,
Взглядом тихим мы с ней обменялися,
Вдруг дошло, что- то я потерял.
Тихо едем, болтаем обыденно,
Ветра нет, синева в небесах,
Как смеется она заразительно,
Эхом вторит в соседних лесах.
Слышу вой или только послышалось,
Здесь глухие леса, не пройдешь,
Капля с ветки березовой выжалась,
Где- то в дали икает гудежь.
Пол дороги проехали с ангелом,
Вдруг мелькнуло в дали в деревах,
Понукнул лошаденку я голосом,
Словно воск вдруг застыл на губах.
На дороге, застывший как камень,
Волк- вожак нас давно поджидал,
Губы Агнии словно пергамент,
Голос криком в груди клокотал.
Заискрились глаза в придорожках,
Стая тихо взяла в оборот,
Скоро, скоро наступит дележка,
Скоро стаю команда взорвет.
Вой раздался, в душе холодело,
Нет, нас просто вот так не возьмешь,
А послушница вся побелела:
«Ты не бойся, еще поживешь!»
Лошадь дернулась в диком аврале,
Но повисли у ней на груди
Семь волков, как они пировали:
«Дай мне, Господи сил, не суди».
Это бой был последний подранка,
Зубы скалились рядом с лицом,
Жаль, была бы со мною берданка,
Я бы был на коне молодцом.
Но сейчас, весь искусанный сворой,
Еле- еле держусь на ногах,
Вновь бросок и живот уже вспорот,
Только в мозг заползает уж страх.
Вновь толчок, на земь с охами рухнул,
Над лицом появился оскал,
От напряги и злобы я охнул
И глазами ее разыскал.
Я видал, как матерые рвали,
Как истошно кричала она,
А кругом, как картинные дали,
Только рядом алеет земля.
И последнее, что я услышал,
Дикий вой у меня на груди,
Сам вожак на до мною, как крыша,
Зубы стиснул, пропали мечты.
V
Дед Афоня своею дорогой,
Как всегда вез еду в монастырь,
Келарь встретив гутарил: «Подмога»
И просил заезжать на пустырь.
В этот раз проезжая по лесу,
Что увидел, прошибло в столбняк,
Тела два- лешака и принцессу,
Не похожих на беглых бродяг.
Вот таких и привез благодетель
Поутру в наш лесной монастырь,
В эту русско- святую обитель,
Как слепых на уже поводырь.
Братья даже ничуть не вздыхали,
В кельи быстренько всех отнесли,
Тело мазали, жгли, натирали,
А потом принесли костыли.
Раны долго у них заживали,
Но любовью и верой своей,
Они бабку с косой отогнали
И остались жить в мире людей.
Братья, сестры молились поденно,
Эхом по миру лилась волна,
Богомольцы стеною сплоченной
В унисоне, как дружба, прочна.
Накатилась зима ненароком,
Пригодились- таки костыли,
Ходят по двору в такт, правда боком,
Ну, а раны хрящом обросли.
И молва по размытым дорогам
Прокатилась по добрым сердцам
Как Иисус восприемлет и строго
Наблюдает и днем и ночам.
Что тут скажешь? Пускай лицемерят,
Силой духа и вера полна,
День наступит и люди поверят
И увидят в свои времена.